|
Дочитав до конца, я уже ни секунды не сомневался в том, что утром в понедельник не встречу в газете заголовка о завершении дела полицией. Глава 3 По телефону я смог только условиться о встрече на три часа дня. В это время в понедельник я вошел в вестибюль жилого дома на одной из Семидесятых улиц между Мэдисон и Парк-авеню. Дом напоминал дворец, где ковры покупают акрами. Правда, впечатление немного портилось резиновой дорожкой у входа, которая и появилась там, наверное, потому, что на улице лил дождь. Такого не должно быть во дворце! Если на ковре появляются грязные следы - какого черта! - выбрось его и расстели новый! Вот как следует поступать во дворцах! Я сказал великолепно выглядевшему привратнику, что меня зовут Арчи Гудвин и по я направляюсь в апартаменты мисс Фрейзер. Он достал листок бумаги из кармана, сверился с ним, кивнул и спросил: - Что-нибудь еще? Я вытянул шею так, чтобы мой рот оказался в футе от его уха, и прошептал: - Овсяная каша. Он снова кивнул, махнул рукой лифтеру, который стоял перед дверью в кабину в пятнадцати шагах от нас, и сказал поставленным голосом: - 10 Б. - Скажите, - поинтересовался я, - пароль появился после убийства или это всегда так было? Он окинул меня ледяным взглядом к отвернулся. Я сказал спине: - Это обошлось тебе в пять центов. Я собирался дать тебе на чай, но теперь раздумал. С лифтером я решил вообще не разговаривать. Он ничего не имел против. Выйдя на десятом этаже, я оказался в закутке не больше кабины лифта. Еще одна дворцовая шутка. На двери слева было написано 10 А, на двери справа 10 Б. Лифтер подождал, пока я нажму кнопку последней, дверь откроется и я войду. Впустившая меня женщина, которая двадцать лет назад вполне могла бы стать чемпионом по борьбе, сказала: - Извините, я спешу, - и пустилась рысью. Я крикнул ей вслед: - Меня зовут Гудвин. Никакой реакции не последовало. Я сделал четыре шага вперед, снял пальто и шляпу, бросил их на кресло и провел исследование. Я находился в большой квадратной комнате, напоминавшей холл. Слева и у противоположной стены были двери. Справа холл расширялся, переходя в огромную комнату, в которой стояло по крайней мере двадцать разных видов мебели. Глаз у меня профессионально натренирован и может сразу схватить все: от сложной уличной сцены до маленького пятнышка на мужском воротнике, - и это у меня действительно неплохо получается. Однако для того, чтобы точно описать эту комнату, мне пришлось бы напрячь все свои силы и способности. Особо примечательны были бар, отделанный хромом и красной кожей с соответствующими табуретками, и массивный старый стол орехового дерева с резными ножками и краями. Я никого не видел, но слышал голоса. Я прошел вперед, чтобы взять стул, на который можно было бы сесть. Ничего подходящего не нашел и разместился на обитом зеленой тканью диване длиною в десять футов и шириной в четыре. Стоящий рядом стул был обит розовым шелком. Я старался представить, какую лошадь нарисовал бы человек, обожествлявший эту комнату, когда в квадратный холл из двери в дальней стене вошли двое. Один был молодой и симпатичный, второй средних лет и лысый, и оба несли фотографическое оборудование, в том числе треногу. |
