Он выпрямился в седле, расправив широкие плечи. Поднял голову и увидел сверкающую змейку реки в долине, раскинувшейся внизу. Они добрались до Тугелы. Не останавливаясь, Син направил лошадь к краю крутой насыпи. Они начали спуск, камни со стуком скатывались из-под копыт.

Син ехал вниз по течению реки в надежде найти брод. Но между крутыми берегами вода неслась ровным, быстрым, глубоким потоком, шириной в двадцать ярдов, все еще серым от грязи, намытой бурей.

Там, где противоположный берег казался достаточно плоским и можно было выбраться из воды, Син остановил коня:

— Мы поплывем.

Вместо ответа Мбеджан с сомнением посмотрел на Дирка.

— Он уже делал это раньше, — произнес Син, слезая с седла. Потом он обратился к сыну: — Давай, парень, раздевайся.

Сначала они переправили груженых коней, заставив их прыгнуть с крутизны, с беспокойством наблюдая за ними до тех пор, пока их головы снова не показались на поверхности и они не выбрались на противоположный берег. Потом сами разделись донага, завернули одежду в клеенку и привязали к седлам.

— Сначала ты, Мбеджан. Фонтан брызг поднялся от прыжка.

— А теперь ты, Дирк; Не забывай держаться за седло.

Еще один фонтан, и Син стеганул свою лошадь, заартачившуюся и гарцевавшую у берега.

Неожиданный прыжок и погружение в воду скрыли все от глаз Сина. Отфыркиваясь, он выплыл, с облегчением заметил голову Дирка, маячащую у седла лошади, и услышал его радостные крики. Очень скоро они стояли на берегу, вода сбегала с их обнаженных тел и весело смеялись.

Неожиданно смех застрял в горле Сина. Выстроившись над ними в ряд, заразительно хохоча, но обнажив штыки, стояла дюжина мужчин. Больших, бородатых, с патронташами на грубой одежде, на голове каждого красовалось что-то невообразимое — от коричневого котелка до высокой касторовой шляпы.

Мбеджан и Дирк вслед за Сином, перестав смеяться, смотрели на вооруженных людей на берегу. Воцарилась мертвая тишина.

Ее нарушил мужчина в коричневом котелке. Указывая на Сина стволом маузера, он произнес:

— Друзья! Потребуется очень острый топор, чтобы пообтесать его.

— Лучше не зли этого типа, — предупредил человек в касторовой шляпе. — Если он даст тебе по башке, то расколет ее надвое.

Сину сложно было разобраться, чем он больше недоволен: обсуждением их голых тел или тем, что все это происходило на Таале (местном голландском мысе). Из-за собственного нетерпения он приплыл прямо в руки патруля буров! Оставалась слабая надежда на то, что все обойдется, может, удастся провести их. Но стоило ему открыть рот, как Дирк опередил его:

— Кто они, па, и почему смеются? — поинтересовался Дирк на чистом английском, и шансы Сина на успех опустились до нуля. Буры снова расхохотались, услышав ненавистный язык.

— Ах так! — крикнул мужчина в котелке, делая красноречивый жест маузером. — Пожалуйста, руки вверх, друзья мои!

— Не будете ли столь любезны разрешить нам надеть штаны? — ехидно поинтересовался Син.

— Куда они нас ведут? — Впервые Дирк был подавлен, его голос дрожал.

Это тронуло касторовую шляпу, и он ответил за Сина:

— Не бойся. Скоро ты увидишь генерала. Настоящего, живого генерала. — Шляпа говорил по-английски довольно сносно, и Дирк слушал его с интересом.

— А у него правда есть медали и все такое?

— Не-а, малыш. Нам не нужен такой хлам. Дирк сразу потерял к нему всякий интерес и обратился к Сину:

— Папа, я голоден.

Снова Сина опередил касторовая шляпа. Достав из кармана длинный черный кусок вяленого мяса, бур предложил его Дирку:

— Поточи-ка об это зубки, малыш.