|
Они занимались той же работой, что предстояла и мне, а обычный штат включал четырех таких работников, занятых делом попарно. Четвертым был Пол Валонс, который с Рональдом Дэвисом, старшим по судну, укладывал свертки с инструментом в буй. Пол, как я узнал, был напарником Майка, и они дружили еще с флотских времен. Я должен был с ним работать большую часть времени. - Скоро вы сами себя доведете до такого же скотского состояния, жизнерадостно бросил Картер, когда мы подошли. - Наслаждайтесь же своим свободным утром. Срывайте бутоны роз. - Ты ужасен потому, что вспотел до неприличия, - заметил Димс. - Скажи это моим железам. Когда мы пересекали остров, Бартелми заметил, что Димс был самым способным подводником из всех, кого он знал. Когда-то он жил в одном из подводных городов-пузырей, потерял жену и дочь из-за аварии, вызванной проектом "Румоко-2" и остался наверху. Картер приехал сюда с Западного побережья около пяти месяцев сразу после развода или ухода из семьи - он не говорил об этом. С той поры он работал в "Белтрайн" и стал отличным связистом. Бартелми повел меня через вторую лабораторию, которая освободилась только сейчас, чтобы я мог восхититься огромной светящейся картой морей вокруг Андроса, бусинками света, показывающими размещение и состояние оборудования, поддерживавшего ультразвуковые стены вокруг парков и станций. Я видел, что мы находимся в границах, охватывающих ближайший парк. - В котором из них случилось несчастье? - спросил я. Он повернулся ко мне, внимательно изучил выражение моего лица, а затем показал, не выдавая, никаких чувств: - Это было дальше. Вон там. По направлению к северо-восточному концу парка. Что вы об этом слышали? - То, что было в последних новостях, - ответил я. - А что, обнаружилось что-либо новое? - Нет. Ничего. Кончиком пальца я нарисовал перевернутую букву "Л" по лампочкам, ограничивающим район. - А "дырки" в стене нет? - спросил я. - Никаких неисправностей оборудования не было давным-давно. - Вы думаете, это были дельфины? Он пожал плечами. - Я химик, - сказал он затем, - химик, а не специалист по дельфинам. Но вот что поразило меня - откуда-то я это вычитал - хотя дельфин дельфину рознь. Обычные дельфины вполне мирные, возможно, с разумом, равным нашему собственному. Но ведь они тоже должны подчиняться закону распределительной кривой - огромное количество обычных особей в ее середине, некоторое количество негодяев и идиотов на одной стороне и гениев - на другой. Возможно, есть среди них слабоумные, которые не в состоянии осознать своих действий. Или с комплексом Раскольникова. Большая часть того, что нам известно о дельфинах, возникла в результате изучения усредненных обычных образцов. А если бы в короткое время были проведены статистические исследования, они подтвердили бы закон кривой. А что мы знаем об отклонениях в их психике? Да ничего - и он снова пожал плечами. - Итак, я думаю, что это возможно, - заключил он. Тогда я вспомнил о подводных городах-пузырях и людях, которых никогда не встречал, и я подумал о том, что дельфины всегда чувствовали подлость, вину и гнусность тех дьявольских затей. Я загнал эту мысль назад, туда, откуда она пришла, но только тогда, когда он сказал: - Я надеюсь, вы не слишком обеспокоены? - Удивлен, - сказал я, - но и обеспокоен тоже. Естественно. |
