– Как странно! – вскричала Вита.

– У Нокс мой ребенок, – сказала Орлин. – Он страдает недугом души, исцелить который можно только с помощью главных инкарнаций. Я заручилась согласием шести, теперь мне осталось встретиться с Богом.

– Буду счастлив проводить вас до Рая, – сказал Яхве. – Мне интересно, почему воплощение Ночи принимает такое активное участие в вашем деле – ведь она, как и я, не из вашего пантеона. Я не знаком с правилами вмешательств такого рода, но подозреваю, что подобные вещи происходят крайне редко.

«В текущем тысячелетии я впервые вмешиваюсь в дела главных инкарнаций»,

– ответила Нокс.

– Наверняка вас волнует нечто большее, чем благополучие одного ребенка,

– заметил Яхве. – Например, приближающееся уничтожение всего живого.

«У меня нет власти предотвратить катастрофу. Однако я располагаю властью над ребенком». – В тот же миг у нее на руках появился ребенок.

Нокс распахнула свое одеяние и, обнажив грудь, начала кормить малыша.

Женщины, обитавшие в теле Виты, отреагировали по‑разному. Орлин почувствовала острую боль, увидев, как другая ухаживает за ее ребенком, хотя обратила внимание, что мальчик хорошо выглядит. Нокс прижимала его к груди заботливо и даже с любовью, а Гэв Второй прекрасно чувствовал себя у нее на руках. Орлин вспомнила, как ее мать, которая сейчас находилась рядом с ней, отдавала ее; наверное, она испытывала похожие чувства. Орлин так хотелось подойти к Нокс и забрать ребенка обратно!.. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не расплакаться. Она отвлеклась, и ее мысли сумела прочитать Джоли.

– Как она может кормить его, если у нее самой нет ребенка? – удивленно подумала Вита.

Она не испытывала боли, в отличие от Орлин, и могла подмечать необычные детали.

– Она не человек, – ответила Джоли. – Нокс может принять любое обличье и адаптировать тело по своему усмотрению.

Однако Джоли поразило, что Нокс, самая холодная из всех инкарнаций, не стала скрывать того, что решила сама кормить ребенка. В Загробной жизни в этом нет никакой необходимости; она просто хотела доставить удовольствие малышу. Почему Нокс заботят такие необычные вещи? Или она вполне сознательно мучает Орлин? Пытается заставить ее совершить какую‑нибудь глупость и лишиться шансов вернуть сына, ради которого ей пришлось столько перенести?

Гея взглянула на воплощение Ночи:

– Лишь невежественные люди считают, что сны состоят из хаоса. Нокс, в действительности твое царство является отражением нашего; так что же видишь ты такого, чего не в состоянии узреть мы?

Нокс лишь улыбнулась и, продолжая кормить Гэва, растворилась во мраке.

– Она что‑то задумала, – заметил Яхве. – Но сейчас нам следует заняться текущими проблемами. Я провожу тебя в Рай, Орлин, хотя и не войду туда вместе с тобой. Возьми меня за руку.

Орлин повиновалась. Внезапно хаос закружился вокруг них, промчался мимо

– бесформенный и одновременно дразнящий, намекающий на разнообразие рисунка и цвета. Орлин казалось, будто она может что‑то различить, но всякий раз ее подстерегала неудача и разочарование.

Неожиданно впереди возникла звезда, превратилась в солнце, а потом в сияющую сферу, которая постепенно заслонила собой все вокруг. Однако по мере приближения к ней сияние ослабевало. За сферой раскинулись сверкающие земли.

– Вот ваш Рай, – сказал Яхве. – Пройди сквозь завесу света, а когда покончишь с делами, возвращайся сюда же.