– Я сразу понял, что орудовать в одном подъезде может кто то для этого подъезда свой, – остался доволен вступительным словом Балкова Измайлов. – Сергей соглашался и настаивал на том, что этот кто то – Ивнев. Борис категорически возражал и предлагал на роль убийцы наемника, канающего под дилетанта. Потом ты, Поля, воспела изумительную импортную сантехнику Артемьева и удобство ее установления специалистами из магазина. Потом счастливо сломала кран и добилась от слесаря за бутылку идеальной починки. Потом Анна Ивановна посетовала, что ту же работу он ей сделал безобразно. Плюс точный портрет алкоголика из анонимного кабинета, преданного друзьями, но спасаемого женой.

– А при чем тут проломленные черепа? – поразилась я.

– Скажи, Полина, когда Муравьев отправился от тебя за прокладками, он ведь взял с собой чемоданчик?

– Да, я поэтому и испугалась, что он не вернется.

– А почему его не оказалось в твоей квартире, когда Сергей расспрашивал тебя и Веру? Балков же предупредил: «Дожидайтесь меня втроем».

– Потому что слесарь сначала протрезвел было, а потом его скотски развезло. И Верка ему велела уползти, пока он мне квартиру не изгадил и не уснул. Мы Сергею объяснили.

– Ты объяснила, частично обеспечив Муравьеву алиби. Сказала, что он с утра возился с твоими кранами, а о выходе за прокладками не упомянула.

– Мне и в голову не… Он на десять минут отлучился… Он Виктора убил, когда… Прокладки… Виктор Николаевич, изложите вы связно, как все случилось, – взвыла я.

– Последний вопрос, – не снизошел Измайлов. – Ты ему платила деньгами во второй раз? «Мне за бутылку и деньги сделал – не придерешься, а над старухой за „спасибо“ поиздевался». Вспоминай.

– Вот это память. Я учту на будущее, что кто то может запомнить мой треп наизусть. Нет, я посулила ему вознаграждение в купюрах, но обстоятельства не позволили расплатиться.

– Это для тебя были обстоятельства. А для в стельку пьяного мужика нет. Он же подвиг совершил – безупречно починил тебе все. Неужели не было момента потребовать оговоренную сумму?

– Были, конечно. Он парень простой, суровый и агрессивный. А Верка поначалу ничего толком и не рассказывала, только голосила.

– Ну, так оно и было, – с облегчением произнес Измайлов.

Он откупорил шампанское, налил в мой фужер и показал Юрьеву на бутылку «Столичной»:

– Поддержим компанию,

Я выждала окончания розлива и упрямо спросила:

– Как оно было? Вы можете членораздельно изъясняться? Как было?

– Виктор Николаевич, а и правда, «сделайте красиво», будто в романе, потешьте Полю, – беззаветно поддержал меня Сергей.

И тут свершилось чудо. Борис Юрьев укоризненно взглянул на разбаловавшегося победителя и пробурчал:

– Хватит уж соседа то изображать.

Я подумала, что Измайлов его пристрелит. Но он лишь горько констатировал:

– И ты, Брут…

Затем обозвал нас заговорщиками и выдал все таки монолог.

Глава 19

Коля Муравьев быстро допился до горя. Ему давали пристанище в паре частных фирм, но скоро раскусывали и выбрасывали. В итоге он оказался слесарем сантехником в домоуправлении. Кстати, его и оттуда собирались увольнять по требованию добропорядочных жильцов. Узнать в этом отощавшем, заросшем, пожелтевшем и неопрятном типе денди Колю Муравьева не смог ни Петр Коростылев, захаживавший к Верке, ни купившие по его рекомендации квартиры Слава Ивнев и Виктор Артемьев. Для них он, даже если они и видели его во дворе мельком, был неопохмеленным «вздыхающим и качающимся на ходу бычком».