|
Солнце уже взобралось высоко, и пропотевшие кудри Трипа ухарски встали дыбом. Когда завыли пожарные сирены, Трип играл в баскетбол в общественном центре и ничего такого не заподозрил. (Нынче утром он был особенно задумчив, но, если честно, скорее всего, ничего не заметил бы по-любому.) В час дня, когда все проголодались и решили свернуть игру, Трип поехал домой. Верный себе, он даже с опущенными стеклами не разглядел, что впереди клубится громадная дымная туча, и догадался, что дело дрянь, лишь увидев патрульную машину поперек улицы. Десять минут он объяснялся с полицейскими, после чего ему наконец разрешили припарковать джип напротив дома, там, где уже устроились Сплин и Лекси. Все трое сидели на крыше, по порядку, как на семейных портретах, что некогда висели на лестнице, а теперь стали золой. Лекси, Трип, Сплин: двенадцатый класс, одиннадцатый, десятый. Подле себя они чуяли дыру на месте девятиклассницы Иззи — темной лошадки, паршивой овцы, — хотя пока еще не сомневались, что дыра эта временна.
— Она совсем с дуба рухнула? — буркнул Сплин, а Лекси ответила: — Да она сама понимает, что перегнула палку, потому и сбежала. Когда вернется, мама ее убьет. — А где мы будем жить? — спросил Трип. Распустилась пауза — все обдумывали положение. — Номер в гостинице, наверное, снимем, — наконец сказала Лекси. — Родители Джоша Трэммела, по-моему, в гостинице жили. Известная история: несколько лет назад Джош Трэммел из десятого класса уснул, не потушив свечу, и сжег родительский дом. По школе ходили упорные слухи, что это была вовсе никакая не свеча, а косяк, но дом сгорел дотла, уже не узнаешь, а Джош от свечной версии не отступался. По сей день все называли его «этот дебильный качок, который поджег дом», хотя с тех пор прошла целая вечность, а Джош недавно закончил Университет Огайо с отличием. Теперь-то, конечно, пожар у Джоша Трэммела лишится пальмы первенства в забеге знаменитых пожаров Шейкер-Хайтс. — Один номер? На всех? — Ну два номера. Без разницы. Или «Посольские апартаменты». Не знаю. — Лекси побарабанила пальцами по коленке. Хотелось сигарету, но после такого — да еще на виду у матери и десятка пожарных — закурить боязно. — Мама с папой разберутся. А страховка все покроет. В страховках она мало что понимала, но вроде похоже на правду. И вообще, это взрослые дела — дети тут ни при чем. Последние пожарные выходили из дома, стаскивая противогазы. Дым почти рассеялся, но все заволокла влажная духота, как в ванной после долгого горячего душа. Крыша машины нагрелась, и Трип вытянул ноги по ветровому стеклу, носком вьетнамки потрогал дворники. И засмеялся. — Что смешного? — спросила Лекси. — Да представил, как Иззи бегает по дому и спичками чиркает. — И он фыркнул. — Во психованная. Сплин провел пальцем по багажнику. — А чего все так уверены, что это она? — Да ладно тебе. — Трип спрыгнул на землю. — Конечно, Иззи. И мы же все здесь. Мама здесь. Папа едет. Кого не хватает? — Ну, Иззи нету. И что — поэтому непременно она несет ответственность? — Ответственность? — встряла Лекси. — Иззи? — Папа был на работе, — сказал Трип. — Лекси — у Сирины. Я в Сассексе, в баскетбол играл. Ты? Сплин замялся. — Я на велике в библиотеку ездил. — Ну вот видишь? — Разгадка очевидна, считал Трип. — Здесь были только Иззи и мама. И мама спала. — Может, проводку закоротило. Или плиту не выключили. — Пожарные сказали, что повсюду горели костры, — возразила Лекси. |
