— Я умею быть терпеливым, — вздохнул Стефанос, — я научился этому. И однажды ты примешь меня как своего отца.

 — Существуют тесты, чтобы решить это, мистер Драгос. — Зоя вызывающе вздернула подбородок.

 — Ты не веришь мне? — Густые брови сдвинулись. — Тогда, быть может, ты поверишь собственной матери? — Он достал из нагрудного кармана рубашки выцветший листок бумаги.

 Зоя неохотно взяла его и пробежала глазами поблекшие строчки. Это был, без сомнения, почерк Джины, и в письме говорилось, что у нее все хорошо, она счастлива и ждет его ребенка. В конце были слова любви.

 — Я знаю, надо было поехать в Британию, настоять, чтобы она вернулась ко мне, но я дал опрометчивое обещание и не мог поехать, не нарушив слова, чего она мне никогда не простила бы. А потом я узнал, что она вышла замуж. — Стефанос испытующе посмотрел на Зою. — Он хорошо с ней обращался, этот человек?

 — Да, он прекрасно относился к нам обеим. Потому-то я и не могу поверить, что они с мамой лгали мне.

 Некоторое время он хранил молчание.

 — Неужели Джина никогда обо мне не говорила? — тоскливо поинтересовался Драгос.

 — Нет. — Зоя постаралась говорить помягче. — Думаю, мама твердо решила оставить ту часть своей жизни в прошлом. Но она хранила вашу фотографию и нарисовала чудесную картину дома, который вы построили для нее. Я нашла бумаги случайно и заинтересовалась, откуда они. Но вилла «Даная» никогда не была по-настоящему маминой, поэтому и мне не принадлежит.

 Я хочу, чтобы она была твоей, дитя мое, — тихо сказал Стефанос и, не давая ей возразить, добавил: — Используй ее по своему усмотрению. Живи там иногда, продай, подари — выбор за тобой.

 — Это… очень щедро.

 — Ты моя дочь. Я бы дал больше, если б ты позволила, признала наше родство публично.

 — О нет. — Зоя закусила губу. — Слишком все это… быстро. Я… мне нужно время, я должна подумать над… над значением всего этого. — Она взглянула на него. — Вы должны понять.

 — Я постараюсь. — Он отодвинул стул и встал. — Пойдем, погуляем по саду.

 Когда они шли по террасе, Стефанос тихо произнес:

 — Андреасу не было нужды говорить мне, что она ушла от меня, я это почувствовал сердцем. — Он взглянул на Зою. — Тебе не больно, когда я говорю о твоей матери?

 — Нет, — отозвалась она. — Как можно? Мы… мы оба любили ее, это по крайней мере я признаю.

 — Хочешь знать, как мы познакомились? Все случилось из-за растянутой лодыжки. Я возвращался на машине в этот дом и увидел молодую женщину, она сидела на обочине и держалась за ногу. Я остановился и предложил помощь. В клинику она не захотела, и я привез ее сюда, моя экономка перевязала ей ногу.

 — Романтическая история. — Зоя попыталась улыбнуться.

 — Но это не была твоя мать, — тихо продолжил он, — это была ее сестра. Думаю, она подвернула ногу, убежав из гостиницы после очередной ссоры.

 — Ничего удивительного, — вырвалось у Зои.

 — Да? — Рот у него слегка сжался. — Я могу в это поверить, хотя Джина всегда была преданной сестрой.