|
Это уже усмотрел центр, и от товарища Ленина получен боевой приказ выполнить разверстки полностью к 7 января 1921 года... С 1 по 7 января объявляется неделя окончания разверсток... (а это, кроме хлеба, мясо, шерсть, кожи, лен, табак, яйца, картофель, овощи, сено и т. д. – К. Л.). Власть Советов предупреждает самым беспощадным образом будет расправляться со всяким сопротивлением... Все, укрывающие хлеб и продукты питания, объявляются государственными преступниками...».
Ну, а Москва?.. ЦК?.. СНК?.. «Тюмень. Губпродком». Копия: Губисполкому и Губкомпарту. Ввиду необходимости срочного смягчения кризиса центра достигшего исключительной остроты, приказываю порядке боевой задачи политического значения немедленно погрузить отправить центр 150000 пудов хлеба тчк Все усилия максимальному использованию ресурсов ускорения погрузки отправки мобилизуя все рабочие силы тчк Ответственность точное исполнение настоящего приказа возлагаю губпродкомиссара лично... Предсовнарком Ленин.» Возразить «вождю и учителю», напомнить ему, что губерния досрочно уже перевыполнила продразверстку, губернские власти не рискнули да и не помышляли об этом. Корень большевитского могущества – в безропотном повиновении верхам, неоспоримой железной дисциплине. И Тюменский губропродкомиссариат объявляет дополнительную разверстку, и снова затрещали домзаки от заложников, заголосила ощипанная, обобранная сибирская деревня. «Москва. Председателю Совета Народных Комиссаров В. И. Ленину 26 января 1921 года Ваше боевое задание по погрузке хлеба в количестве пятнадцати продмаршрутов... выполнено. Приступил к погрузке второго боевого задания хлеба 250000 пудов в Москву... Погрузку мяса в счет восьми продмаршрутов на этих днях заканчиваю. Усильте подачу вагонов на линию Омск – Челябинск... Инденбаум». За полгода Инденбаум и его свита набили руку, постигнув в совершенстве нехитрую науку вместе с душою вышибать из мужика хлеб и мясо, шерсть и кожи, лен и табак и многое иное. Введенная губпродкомом дополнительная разверстка убедительно подтверждала предсказания эсеровских прокламаций: большевики не успокоятся, пока не пустят мужика по миру... Но крестьянин и тут стерпел. Не хотел он «кровяниться», с кольем да топором лезть на регулярные красноармейские части. А губернских начальников (Аггеева, Новоселова, Инденбаума) заела революционная чесотка, кулаки чесались от неуемного желания так жулькнуть сибирского «куркуля», чтоб брызнуло кровавое сусло. Уже тогда, в далеком двадцатом, на четвертом году Советской власти затосковали большевики по казарменной державе, где все и вся было бы расставлено, размещено, разложено так, как угодно; где можно было бы повелевать да командовать как того душеньке желательно, как того левая нога изволит. И вот, не спросив земледельцев, они решают сколько и чего надо посеять в двадцатом первом; сколько и чего собрать, куда деть, как распорядиться чужим крестьянским добром, чужим мужицким трудом. А чтобы крестьянин не брыкался, сам лез в хомут, не выпрыгивал из оглобель, слушался вожжей, его следовало пообмять, погнуть, выбить из него спесь, заклепать глотку, чтоб не орал непотребное, надломить хребет, чтоб сыздаля видно было: покорен; чтоб можно было усесться на него верхом и, помахивая прутиком, покрикивать: «Шевелись!.. Корми нас!.. Пои нас!.. Защищай нас! Давай, давай!.. Возьми вправо!.. Верти влево!..» 1. Безудержный карьеризм. 2. Левацкий заскок, стремление любой ценой дожать сибирского куркуля, вырвать у него хлебушка побольше. 3. Хамское отношение к крестьянину, пренебрежение его интересами, хозяйской психологией и человеческим достоинством. 4. Намеренное натравливание сибирского крестьянина на Советскую власть. Сознательная провокация восстания... Аллюром завершив дополнительную продразверстку, «выкачав остатний хлебушек у крестьян, губпродкомиссар Инденбаум не успокоился и на этом. |
