По кругу пустили светло-зеленое детское одеяльце. На ощупь оно Оливии понравилось, и, положив одеяльце на колени, она разглаживала его ладонями.

— Миссис Киттеридж, не увлекайтесь, — раздался чей-то голос, и Оливия торопливо отдала одеяльце Эшли.

— У-у-у, какое хорошенькое, — сказала Эшли, и в этот момент Оливия увидела капли пота на ее висках.

А затем девушка прошептала: «О боже». Оливия была уверена, что ей не послышалось. Когда одеяльце добралось до противоположного конца комнаты, Эшли встала:

— Прошу прощения, перерыв на туалет.

— Ты ведь знаешь, где он? — забеспокоилась Марлин.

Эшли ответила, что знает.

Упаковка детских полотенец одолела полкруга, а стул Эшли все еще пустовал. Передав полотенца через стул другой гостье, Оливия тоже поднялась:

— Сейчас вернусь.

Эшли она обнаружила на кухне. Нагнувшись над раковиной, девушка повторяла непрерывно:

— О боже, о боже.

— Ты в порядке? — громко спросила Оливия. Эшли помотала головой. — Ты рожаешь, — сказала Оливия.

Эшли повернулась к ней лицом, мокрым от пота и слез:

— Похоже на то. Утром мне показалось, что у меня схватки, но потом все прекратилось, а теперь… О боже. — И, ухватившись руками за края раковины, она нагнулась еще ниже.

— Давай отвезем тебя в больницу, — сказала Оливия.

Эшли медленно распрямилась.

— Не хочу портить подруге праздник, для нее это так важно. Знаете, — зашептала она, — еще неизвестно, женится ли Рик на ней.

— Да какая нам сейчас разница! — взорвалась Оливия. — Ты вот-вот родишь. Черт с ним, с праздником. Они даже не заметят, что тебя нет.

— Нет, заметят. И все внимание переместится на меня. А так не должно быть… — Эшли сморщилась и опять вцепилась в края раковины. — О боже, боже.

— Схожу за своей сумкой, а потом везу тебя в больницу, немедленно. — Оливия нарочно заговорила как учительница в школе.

В гостиной она сняла со спинки стула свою большую черную сумку. Гостьи над чем-то смеялись, и от их громкого смеха у Оливии закладывало уши.

— Оливия? — донесся до нее голос Марлин.

Она помахала рукой над головой и вернулась на кухню. Эшли тяжело дышала.

— Помогите мне, — всхлипнула она.

— Ну-ну, не раскисай. — Оливия подталкивала девушку к двери. — Моя машина стоит прямо перед домом. Сядем и поедем.

На кухне появилась Марлин:

— Что происходит?

— Она рожает, — объяснила Оливия. — Я везу ее в больницу.

Расстроенная, заплаканная Эшли обернулась к Марлин:

— Я не хотела портить вам праздник.

— Так, — сказала Оливия, — у нас мало времени. Идем к машине.

— Оливия, давай я вызову «скорую». А вдруг ребенок родится в дороге? Погоди, я сейчас позвоню.

Марлин сняла трубку с телефона на стене, и казалось, минула целая вечность, а в трубке по-прежнему раздавались длинные гудки.

— Ладно, я ее забираю, — сказала Оливия. — А ты, когда дозвонишься, опиши им мою машину, и пусть следуют за мной, если им будет угодно.

— Но какая у тебя машина? — запаниковала Марлин.

— Посмотри на нее — и узнаешь, — отрезала Оливия. Эшли уже вышла из дома и теперь забиралась на заднее сиденье автомобиля Оливии. — Вели водителю «скорой», если тот, конечно, появится, прижать меня к обочине.