Люба(в вечернем наряде, не декольте). А вот и вы. Отлично. Помогайте мне. Там в гостиной еще две подушки, несите всё сюда. Здравствуйте, здравствуйте.

Старковский. Лечу. (Уходит.)

Явление пятое

Марья Ивановна, Александра Ивановна и Люба.

Марья Ивановна(Любе). Послушай, Люба. Нынче будут знакомые, будут намекать, спрашивать. Можно объявить?

Люба. Нет, мама, нет, зачем? Пускай спрашивают. Папа будет неприятно.

Марья Ивановна. Да ведь он знает или догадывается, рано или поздно надо будет сказать ему. Я думаю, что лучше объявить нынче. Ведь c'est le secret de la comеdie [30 - это секрет комедии (т. е., это всем известно) (франц.)].

Люба. Нет, нет, мама, пожалуйста. Это значит отравить весь вечер. Нет, не надо.

Maрья Ивановна. Ну, как хочешь.

Люба. Так вот что: в конце вечера, перед ужином.

Входит Старковский.

Явление шестое

Те же и Старковский.

Люба. Ну, несете?

Марья Ивановна. Ну, я пойду Наташу посмотрю. (Уходит с Александрой Ивановной.)

Явление седьмое

Люба и Старковский.

Старковский(несет три подушки, поддерживая подбородком, и роняет дорогой). Любовь Николаевна, не трогайте, я подберу. Ну, наделали вы. Надо только уметь распорядиться. Ваня, иди.

Явление восьмое

Те же и Ваня.

Ваня(несет еще). Теперь всё. Люба, у нас с Александром Михайловичем пари, кто больше заслужит орденов.

Старковский. Тебе легко, ты всех знаешь, ты уже вперед заслужил, а я должен еще пленить прежде девиц, а потом уже получать награды. Я, значит, тебе даю вперед сорок очков.

Ваня. Зато ты жених, а я мальчик.

Старковский. Ну, я тоже не жених и хуже мальчика.

Люба. Ваня! поди, пожалуйста, ко мне в комнату и принеси на этажерке клей и подушечку с иголками.

Ваня идет.

Только ради бога не разбей там чего.

Ваня. Все разобью! (Бежит.)

Явление девятое

Люба и Старковский.

Старковский(берет ее за руку). Люба. Можно? Я так счастлив. (Целует руку.) Мазурка моя, но мне мало. В мазурке не успеешь сказать. А мне нужно сказать. Могу я телеграфировать своим, что я принят и счастлив?

Люба. Да, нынче вечером.

Старковский. Еще одно слово: как примет это Николай Иванович? Говорили ли вы ему? Говорили ли вы ему? Да?

Люба. Я не говорила. Но я скажу. Он примет, как он все принимает теперь из того, что касается семьи. Он скажет: делай, как знаешь. Но в душе он будет огорчен.

Старковский. Оттого, что я не Черемшанов? Оттого, что я камер-юнкер, предводитель?

Люба. Да. Но я уже боролась с собой, обманывала себя для него.