|
Все, что я могу сказать, — это то, что если вы и есть преступник, то вы гениальный актер, и я снимаю перед вами шляпу, — он понизил голос. — Только, между нами, Блор, и принимая в расчет, что до того, как завершится следующий день, мы, вполне вероятно, станем трупами, вы, полагаю, действительно согрешили лжесвидетельством?
Блор стал обеспокоенно переминаться с одной ноги на другую. Наконец он сказал: — Лэндор в самом деле был невиновен. Шайка меня подкупила, и мы договорились упечь его в каталажку. Имейте в виду, я бы этого не признал… — При свидетелях, — с ухмылкой закончил Ломбард. — Это останется между нами. Что ж, надеюсь, вы урвали неплохой куш. — Не дали они обещанного. Мерзкая банда, эта шайка Паркелла. Однако повышение по службе я получил. — А Лэндор получил пожизненный срок и умер в тюрьме. — Откуда мне было знать, что он умрет, а? — потребовал Блор. — Право, откуда, что ж, вам не повезло. — Мне? Вы имеете в виду — ему? — И вам тоже. Потому что в результате, похоже, ваша собственная жизнь неприятно сократится. — Моя? — Блор уставился на него. — Уж не думаете ли вы, что я отправлюсь по той же дорожке, что Роджерс и остальные? Кто угодно, только не я! Могу вас заверить, что я о себе позабочусь. Ломбард сказал: — О, вообще-то, я не люблю держать пари. И, во всяком случае, если вы будете мертвы, платы я не получу. — Дослушайте, Ломбард, что вы имеете в виду? Филип Ломбард обнажил свои зубы и сказал: — Я имею в виду, мой дорогой Блор, что, по моему мнению, у вас нет никаких шансов! Что? — То, что вы лишены воображения, делает вас сидячей мишенью. У. Н. Оуэн же одарен богатейшим воображением и сможет заткнуть вас за пояс в любой момент, когда он или она этого захочет. Лицо Блора стало малиновым. Он сердито потребовал; — А что вы сами? Лицо Филипа Ломбарда стало жестоким и опасным, и он ответил; — Воображения у меня предостаточно. Я не раз попадал в переделки и всегда выпутывался! По-моему… не хотел бы ручаться, но я думаю, что выпутаюсь и на сей раз.
Яичница жарилась на сковороде. Вера, поджаривая хлеб, подумала про себя: «Почему я выставила себя истеричной дурой? Это была ошибка. Спокойней, моя девочка, спокойней». В конце концов, она всегда гордилась своим хладнокровием! «Мисс Клэйторн вела себя удивительно — держала себя в руках и сразу поплыла за Сириллом». Зачем теперь об этом думать? Все кончено… кончено… Сирилл исчез задолго до того, как она приблизилась к скале. Она почувствовала, как течение подхватывает ее, уносит в море. Она не стала сопротивляться… плыла спокойно, размеренно — до тех пор, пока, наконец, не прибыла лодка… Ее хвалили за храбрость и выдержку. Но не Хьюго. Хьюго просто смотрел на нее… Господи, какую боль даже сейчас причиняют мысли о Хьюго… Где он был? Что он делал? Он помолвлен, женат? Эмили Брент резко сказала: — Вера, тост подгорает… — О, простите, мисс Брент верно. Какая я глупая! Эмили Брент вынула последнее яйцо из шипящего жира. Вера, наткнув на вилку для приготовления тостов новый кусок хлеба, с любопытством заметила: — Вы так изумительно спокойны, мисс Брент. Эмили Брент ответила, сжав губы: — Я была воспитана держать себя в руках и никогда не поднимать шума из ничего. Вера машинально подумала: «Подавлена в детстве… Это многое объясняет…». |
