Я была рада за мужа, страшно рада, и поэтому подавила легкое разочарование, которое шевелилось где-то в животе каждый раз, когда телефон звонил и оказывалось, что это не один из издателей, которым я написала. Прошло всего две недели, наверняка для литературного мира это вообще не срок, но, по моим ощущениям, я ждала уже полтора столетия, и каждый раз, снимая трубку, чувствовала себя несколько подавленной.

Парикмахер сурово посмотрел на меня в зеркало: надо было заканчивать разговор. Я произнесла одними губами «извините», но маневр не возымел нужного действия. Мастер дал мне это понять, нещадно начесывая, подрезая и дергая мне волосы. Вообще говоря, здешние работники не любили, когда их называли парикмахерами: тут не стригли, а создавали произведения искусства. Во всяком случае, я надеялась, что на выходе получится именно оно, потому что с меня в жизни не брали столько за стрижку.

— Ты должна выглядеть наилучшим образом, Эмма. Придет время, и ты будешь мне за это благодарна, — сказала Беатрис.

Я уже была ей за это благодарна, потому что всю процедуру оплатила она. Мои доходы в последнее время несколько снизились. Я теряла интерес к магазину, редко бывала там и перекладывала все больше и больше обязанностей на Джекки, которая пока не возражала, хоть я и знала, что она не ожидала такой загрузки, когда соглашалась у меня работать. В результате вновь поступившие товары расползались по всему магазину, заказы не выполнялись, потому что я брала у поставщика не те вещи, которые требовалось, а некоторые клиенты возмущались задержками с доставкой покупок.

— Ты не беременна, часом? — на днях спросила у меня Джекки, когда я в очередной раз не явилась на работу, отговорившись нездоровьем.

— Чего это вдруг тебе в голову взбрело? Просто устала, вот и все.

— Ну правда, у тебя все симптомы беременности.

— Какие такие симптомы?

— Такие, что ты постоянно уставшая, стала забывчивой, заказы путаешь, ну и прочее в том же духе. Я тебе серьезно говорю: купи тест и пописай на палочку.

Как бы не так! Но я невольно гадала: что мне делать, если с книгой ничего не выйдет? Мне страшно было даже представить такую возможность. Да и к тому же Беатрис не сомневалась, что все получится, — а ведь я выполняла все ее указания, и в нынешнем положении мы находились из-за нее. Меня заботили не деньги: я все еще неплохо зарабатывала, а Джим получал куда больше прежнего, к тому же, надо отдать ему должное, не был придирчив в финансовом отношении. Его никогда не интересовало, сколько и на что я трачу.

* * *

Когда вскоре после шести часов вечера я явилась в «Таверну», там была куча народу; отчасти посетители даже высыпали на тротуар. Петляя между ними, я пробралась к входной двери и вдруг заметила краем глазом нечто, заставившее меня повернуть голову. На противоположной стороне улицы, прислонившись к стене дома, стояла Элисон. Когда я повернулась к ней всем корпусом, она ушла. Может, я ошиблась и это была вовсе не она?

Внутри мне даже не пришлось разыскивать Джима, потому что его голос гремел по залу.

— Верно-верно! За будущее! За процветание! — восклицал он.

— За высокие дивиденды! — выкрикнул кто-то, и раздался взрыв смеха — это явно была какая-то внутренняя шутка.

Вокруг стола собралось всего человек шесть. Я положила ладонь на спину мужу и поцеловала его в шею.

— Эмма! Вот и ты!

Мгновение он изучал мой новый облик, а я старалась не слишком сиять от самодовольства: мне было известно, что выгляжу я великолепно, и меня это ужасно радовало. Ощущение было очень приятным.

— Фантастически выглядишь, — заявил Джим, как раз когда Кэрол потянулась ко мне через стол, чтобы поцеловать в качестве приветствия.