«В первые часы утра 22 июня 1941 г. я ждал вместе с Риббентропом в его кабинете на Вильгельм-штрассе прихода советского посла Деканозова…

Я никогда не видел Риббентропа в таком возбужденном состоянии, как в те пять минут перед приходом Деканозова. Он метался по комнате, как зверь в клетке.

«Фюрер абсолютно прав, что нападает сейчас на Россию, — говорил он скорее самому себе, чем мне… — Русские, несомненно, нападут сами, если этого сейчас не сделаем мы…»

Глава II

Встречные обвинения

Крафта, естественно, Ребров нашел в пресс-баре.

Перед ним стояли несколько бутылок пива, он курил, непрерывно с кем-то раскланивался, и был, как всегда, чрезвычайно доволен жизнью. — Не знал, что вы посещаете допросы, — сказал Ребров. — Зачем вам это?

— Ну, во-первых, просто интересно посмотреть вблизи на чудовищ, которые едва не захватили власть над миром, — засмеялся Крафт. — А во-вторых, бизнес. Я ищу материалы для своего издательства, причем такие, на которых можно заработать. А господин Риббентроп, как мне рассказали, непрерывно что-то пишет. Почему бы не приобрести, если это интересно?

— Ну, не знаю, кому это может быть интересно. Министр, холуйски подносящий спичку… Лакей! К тому же не скрывающий своего лакейства. Да еще непрерывно лгущий и очумевший от страха…

Крафт улыбнулся горячности Реброва.

— Вы еще не сказали, что до того как стать министром он весьма пошло торговал шампанским.

— Вот именно! Торгаш несчастный!

— Видите ли, не все так просто. Ведь Гитлер был в свое время никому не нужным бездомным психопатом. Безработным… И что из того? Кстати, Риббентроп, когда началась Первая мировая война, спокойно жил в Канаде и имел свой бизнес. Но он по своей воле отправился в Германию, чтобы воевать, скрыл, что у него удалена одна почка. Он был награжден Железным крестом, дослужился до обер-лейтенанта… Так что он не такой слизняк, как это могло показаться вам сегодня. Во всяком случае, не всегда был таким… Кстати, по моей информации, остальные подсудимые его не любят и даже презирают.

— Почему?

— Ну, видите ли, он среди них чужак… Он ведь и в нацистскую партию вступил достаточно поздно только в 1932 году, незадолго до прихода нацистов к власти. Для старых членов партии он был буржуй, примазавшийся к ним. Они-то еще в начале 20-х годов в мюнхенских пивных дрались с коммунистами, били друг друга скамейками и пивными кружками по головам, а тут появляется торговец, который еще и добавил к своей фамилии дворянскую приставку фон… Но он очень понравился Гитлеру, который как-то оказался в его доме. Это был такой уютный буржуазный дом, где за Гитлером очень трогательно, почти, как говорят, с материнской нежностью ухаживала фрау Риббентроп. Именно она учила фюрера правильно пользоваться ножом и вилкой… А сам Риббентроп много рассказывал Гитлеру о жизни в Канаде и Америке, где тот никогда не был.

— Но нацистом-то он стал!

— Не думаю, что настоящим, так сказать, подлинным. То есть в чем-то симпатизировал их взглядам, но антисемитом Риббентроп никогда не был. Среди его деловых партнеров, знакомых и друзей было очень много евреев. Вряд ли он поддерживал расовую теорию нацистов, потому как вообще не был фанатиком. Это не Геббельс, не Розенберг, не Гиммлер… Но вот Гитлер его просто заворожил и подчинил себе. А с другой стороны, он его страшно боялся. Гитлер однажды наорал на него, и ужас остался в нем на всю жизнь. Поэтому он беспрекословно выполнял то, что от него требовал фюрер. Он мог быть с ним не согласен, но перечить ему он был просто не в состоянии. Понимаете, физически не мог.