— За что, Иафет, вы с нами так поступаете? — спросила она меня.

— Мисс де Клер, — ответил я, — мне не за что делать упреки. Я заметил, что мое присутствие не нравилось вам, и я вышел.

— Кажется, вы гордитесь теперь, когда узнали вашего отца?

— Я слишком горд для того, мисс де Клер, чтобы быть там, где меня не желают видеть. Я, как Иафет Ньюланд, пришел сюда, чтобы увидеть прежнюю мою Флиту. Но когда получу настоящую мою фамилию, то надеюсь быть радушно принят дочерью леди де Клер.

— Ах, как он переменился! — сказала она, устремив на меня свои голубые глаза.

— Счастье меняет нас всех, мисс де Клер. Но позвольте оставить вас. — Я поклонился и ушел.

Но, сходя по лестнице, я не мог удержаться, чтобы не посмотреть назад, и, обернувшись, увидел, как Сецилия закрыла глаза свои платком и тихо шла наверх. Я пришел домой в дурном настроении и сердился за прием леди де Клер.

— Вот свет, — думал я, садясь на диван и бросив шляпу на стол. — Ее нельзя уже узнать после двух зим, которые она провела здесь. Однако, как она похорошела. Но от чего эта перемена? Зачем Гаркур был у них? Не наговорил ли он им чего-нибудь на меня? Это легко может быть.

В то время, как голова моя была занята подобными мыслями, и я сравнивал Сецилию с Сусанной, и не совсем выгодно для первой, дверь в мою комнату отворилась, и мальчик доложил о приходе Гаркура.

— Стул мистеру Гаркуру, — сказал я небрежно.

— Ньюланд, — сказал Гаркур, — я пришел к вам по двум причинам; во-первых, по поручению дам, которых вы оставили так неожиданно, и чтобы уверить вас…

— Извините, если я прерву вас, мистер Гаркур. Я не приму никаких посланников от этих дам. Они могут делать вас своим поверенным, если им это угодно, но я отказываюсь слушать вас. После того, что я видел и чувствовал утром, объяснения совершенно бесполезны.

Я отказываюсь от моего права на знакомство с госпожой де Клер и ее дочерью, если я когда-нибудь имел только это право. Следовательно, о первой причине нечего и говорить более. Итак, могу ли я узнать вторую, которая доставила мне честь вас видеть?

— Не знаю, мистер Ньюланд, — ответил Гаркур, — должен ли я, услышав ответ ваш на первую причину, говорить о второй, тем более, что она меня касается.

— Я готов слушать ее со всевозможным вниманием, — сказал я, кланяясь ему.

— Я хотел сказать, мистер Ньюланд, что я намерен просить у вас извинения за мой поступок и сознаться, что я достойно был наказан и более, может быть, собственною совестью, нежели опасной раной, которую я от вас получил. Обязанность благородного человека заставила меня высказать вам это. Может быть, придет время, когда я в состоянии буду доказать вам, что я недостоин такого холодного приема, который вижу теперь. Позвольте мне с вами проститься, мистер Ньюланд, хотя с грустными чувствами. Я должен сказать вам, что вы также огорчите и тех, которые любят вас не только по долгу благодарности, но и по собственному влечению.

Гаркур поклонился мне и вышел.

— Все это прекрасно, — подумал я, — но я не позволю уговорить себя сладкими словами. Я знаю вас, как свои пять пальцев. Вероятно, они будут жалеть о своем поступке, но никогда более не увидят меня у себя в доме.