Установи я их на шлем еще в гостинице – это вызвало бы любопытство (что за новое оборудование? откуда Лис его взял?), интерес к моей персоне, тот самый, который мне нужен меньше всего в жизни. А тут, где нет лишних глаз, я их аккуратненько поставлю, а на обратном пути, не дойдя до Обочины, точно так же сниму и спокойно сдам хозяевам.

На первый взгляд еще разумнее было бы закрепить сканеры прямо в начальной точке маршрута. Но Сосновый Бор – место непредсказуемое, даже по меркам Пятизонья, и там меня может встретить все, что угодно.

А тут, на самой окраине локации ЧАЭС, обычно тихо и спокойно...

Дружно ожившие импланты сообщили мне, что я могу засунуть слова «обычно» и «спокойно» себе в задницу и что с востока приближается группа довольно шумных и крупных объектов.

Носороги – мутировавшие грузовики, они держатся, как правило, стадом и любят наезжать на одиночных сталкеров, причем наезжать в прямом смысле – до летального исхода.

– Очень славно, – сказал я, оглядываясь в поисках убежища. – И кто их сюда звал?

Потратить боеприпасы на драку с оравой чугунков, с которых ничего не возьмешь, кроме «аккумуляторов» – самое глупое, что можно придумать в моем положении. Куда разумнее спрятаться и переждать, пока эти мощные, но не особо умные биомехи не уберутся прочь.

Подвиги – героям, а мне – маленький гешефт и отсутствие повреждений.

Схоронился я в неглубоком овражке, куда носороги вряд ли сунутся, и на всякий случай приготовился к бою. Вскоре показался головной биомех – кабина так покрыта наростами и бронелистами, что напоминает металлический кочан капусты, спереди торчат три рога длиной в метр, а позади нечто вроде уродливой клешни – бывший кран-манипулятор.

За вожаком проследовали еще три чугунка размерами поменьше.

Я помахал замыкающему ручонкой, выбрался из овражка и продолжил манипуляции со шлемом.

– Готово, – сказал я, когда мою башку украсили два округлых симметричных нароста. – Теперь, брат Лис, любой встречный сможет честно поинтересоваться у тебя – ты что, женился?

Наросты мало напоминали рога, но выглядели не функциональнее пятой ноги.

Я вздохнул, нацепил шлем, застегнул маску и двинулся в путь на юг, к Чернобыльской АЭС, рядом с четвертым энергоблоком которой находится «тамбур» – вход в гиперпространственный тоннель.

Логично предположить, что от Обочины к нему ведет натоптанная тропа, нечто вроде тракта, но на самом деле это не так. В Пятизонье все слишком быстро трансформируется, и маршрут, еще вчера казавшийся безопасным, сегодня может стать непроходимым. А уж любая пульсация так изменяет местность, что после нее карты ловушек и гнездилищ чугунков можно отправлять на свалку.

Я обычно уклоняюсь немного к востоку, чтобы избежать наиболее очевидного и оживленного пути. Шагаю себе потихоньку, никого не трогаю и поглядываю по сторонам – вдруг что интересное нарисуется?

До развалин поселка Кулажин я добрался без затруднений, зато на его окраине меня атаковала стая мозгоклюев. Пришлось чуток пострелять, сбить наземь самых крупных тварей и прибавить ходу, чтобы удрать от мелких.

Эти создания, способные выводить из строя импланты, обитают в пределах энергетического поля и далеко от него не уходят, поэтому лучшее средство против них – расстояние.

Кулажин остался позади, и я почти добрался до места, где на картах обозначено село Михалевка, а на самом деле нет даже руин, когда «подал голос» датчик биологических объектов.

– Вот так сюрприз, – сказал я, останавливаясь и пытаясь определить, где же прячутся эти самые объекты и сколько их.

В Пятизонье проживает один вид биологических существ – хомо сапиенс сапиенс.

Тепловизор ничего не показывал, сонар молчал, и это означало, что сородичи, оказавшиеся на моем пути, маскируются, причем делают это хорошо.