— Это сейчас телефон — улика, — улыбнулся Амир. — А не соверши Скобцов подмену, телефон так и остался бы обычным мобильником. Но Чернозерский-то о первой подмене не знал, потому и не боялся. Трубки он оформлял на себя, поскольку обе они должны были оказаться в его руках. Договор на обслуживание тоже подписан им. Виталия Михайловича, конечно, встревожила пропажа «Моторолы», но именно поэтому он и поостерегся выбрасывать «Эриксон» Два разом «потерявшихся» телефона могли вызвать подозрения.

— Так Скобцов украл телефон у этой лахудры, чтобы не выкинули его собственный, я правильно понимаю? — спросил Стас.

— Не только за этим. — Волин допил кофе, передал стакан Амиру. — Манипуляциями с деньгами, очевидно, занимался лично Чернозерский. Как я понимаю, он лучше остальных разбирался в банковском деле. Да и не доверил бы посторонним такую сумму. После того как «левые» документы были отданы клерку, кто-то должен был сообщить Чернозерскому, что «операция» началась. Скорее всего лже-Светлана использовалась здесь и в качестве связника. Скобцов выкрал у нее «Моторолу». Она, понятное дело, занервничала, но довольно быстро сообразила, что в сумке лежит «Эриксон». Поскольку «Светлана» не догадывалась о двойной подмене, она считала, что этот сотовый — чистый. В результате Скобцов получил возможность лишний раз удостовериться в том, что «Светлана» лжет, и заодно проверить, кому она звонила. С вокзала он поехал в телефонную компанию, предъявил документы и попросил выдать ему на руки счет, включая текущий день. С помощью этого счета Скобцов узнал номер, на который лже-Светлана сбрасывала информацию.

— И что же это за номер?

— Она звонила Чернозерскому. Но.

— Что? — сделал стойку Стас.

— Чернозерский наверняка работал не один. Не пустил бы он такое дело на самотек. Да и слишком слаженно действовали эти ребята. Кто-то должен был координировать их.

— Мы знаем, кто? — спросил Стас.

— Нет. И Скобцов не знает. По идее, эта девица должна была позвонить и Чернозерскому, и координатору. Но звонок в счете только один.

— Кстати, если Скобцов изготовил подписи на копии настоящего документа, как же Чернозерскому удалось украсть деньги? — спросил вдруг Русницкий. — Кредит ведь «упал» на счета ростовчан.

— Это единственная мелочь, которую Скобцов так и не смог разгадать, — сказал Волин. — Во время заседания кредитного комитета подписи были поставлены на настоящем документе! У Скобцова же в сейфе лежала фальшивка. Он сам, своими собственными руками подделал подписи и вручил липу Светлане, полагая, что спасает банковские деньги. Именно на такую реакцию и рассчитывал Чернозерский.

— Вот это да, — протянул Стас. — Вот это я понимаю, нахимичил.

— Но даже если бы Скобцов заподозрил трюк с документами, что он смог бы поделать? Позвонить Вихреву? Он ничего не смог бы доказать, а Чернозерский мгновенно от всего открестился бы. — Волин развел руками. — Как видите, выхода у Скобцова не было. Единственное, что он мог сделать, — продолжать играть по навязанным правилам.

— Крепко, — согласился Стас. — Действительно, «развели» как лоха, без базара. А при чем здесь убитые женщины? И просыпался он на улице. На фига Чернозерскому понадобилось устраивать спектакль со стариком и прочими «фишками»?

— Этот вопрос ты скоро сможешь задать Чернозерскому лично, — пожал плечами Волин. — Но я думаю, он преследовал две цели.