Я откашлялась. Нельзя сейчас ударить в грязь лицом, если я не смогу успокоить повариху, она за завтрашний день разнесет по поместью весть: зоопсихолог – плохой специалист. Напустив на себя ученый вид, я ровным голосом завела:

– Кузьма сирота, он был рано оторван от матери. Его эго не успело сформироваться с достаточной зрелостью. Сон пробуждает подсознание, дает толчок мечтам Кузи, он пытается поймать мать, чтобы получить заряд эмоций, но не достигает цели, отсюда и неконтролируемые движения.

– Вау! – прошептала Надя. – Я таких понятиев не знаю!

Анна Степановна покосилась на девушку.

– Где бы тебе, двоечнице, их услышать? Слово «корова» неправильно пишешь, вот и убираешь за другими грязь. А как Кузе помочь? – спросила она у меня.

Я наморщила лоб.

– Необходимо понаблюдать за объектом. Пока я могу лишь посоветовать укладывать пса спать в другом месте. Думаю, вам неудобно вычесывать из его шерсти крупу и макаронные изделия.

– Чайку попьете? – засуетилась кухарка.

С поварихой и горничной мы расстались друзьями около полуночи. Я пообещала провести с Кузей в свободное время сеансы психотерапии, а Анна Степановна пригласила меня в любое время заглядывать на кухню.

В свою комнату я решила идти без провожатых, надо же учиться ориентироваться в лабиринтах особняка. Довольно быстро я дошла, как мне показалось, до двери в спальню, толкнула ее, вошла внутрь и тут же поняла, что ошиблась: вместо собственной комнаты я очутилась в бельевой кладовой. Я собралась выйти в коридор, но вдруг за дверью послышался тихий голос:

– Лучше взять мешок для химчистки, он плотный.

Испугавшись непонятно чего, я юркнула в глубь узкого помещения и спряталась за огромные тюки, приготовленные к отправке в прачечную.

Глава 6

Вошедшие, судя по голосам, явно мужчины, не стали включать верхний свет. Я не видела их лиц, унюхала лишь сильный запах весьма специфического мужского одеколона, въедливого, тяжелого, и услышала диалог:

– Где эти чертовы мешки?

– Слева вроде.

– Ни фига тут нет.

– Смотри внимательно.

– Не вижу! А, вон наверху...

– Нет, там пластиковые.

– И че?

– Брезентуха нужна.

– Какая разница, она мелкая.

– Слушай, у нас не своевольничают и мои приказы выполняют.

– И глупые тоже?

– Вот, блин, взялся на мою голову. Приказ есть приказ.

Послышался шум и сочный шлепок.

– Тише! – шикнул более густой бас. – Не дай бог разбудишь кого.

– Тупо все устроено, – не замедлил возразить другой парень. – Почему мешка нет в бельевой?

– Заткнись!

– Просто интересно.

– Откуда ты такой взялся? – повторил другой.

– Из училища, – бойко прозвучало в ответ. – Влад Карпухин, лучший выпускник, красный диплом. Надо бы все здесь переделать, не по уму устроено. Не по логике!

– Тебя спросить забыли, – огрызнулся бас. – Во, нашел, хватай!

– Давай два возьмем.

– Велено один.

– Какого хрена!

– Если еще раз выругаешься, штрафану!

– Ты – меня?

– Конечно.

– Своего товарища?

– Правила существуют для всех, и то, что ты Влад Карпухин с красным дипломом, тебе не поможет. К тому же мы не приятели, я твой начальник.

– Понял, молчу, – обиженно засопел выпускник училища.

До моих ушей донеслись шуршание, сопение, тяжелый звук шагов и хлопок двери. Я вылезла из‑за тюков, отряхнулась, вышла из кладовки и двинулась вперед. Через несколько шагов коридор закончился окном, я посмотрела в него и замерла.