– На самом деле я просто безумно влюбленный! – Он неожиданно легко подхватил ее на руки и закружил.

Серебряные звезды замелькали перед глазами Алисы как в калейдоскопе. Девушка счастливо засмеялась, Джон крепче обнял ее и осторожно понес в дом.

Следующий день был пронзительно-синим, как раскинувшееся над виллой высокое небо. Они долго нежились в постели, потом вместе принимали душ и готовили завтрак. Джон настолько заполнил собой дни Алисы, что непонятно было, как она жила раньше, без него.

– Что сегодня будем делать? Мы совершенно отрезаны от мира. Ни один телевизор в доме не работает. И Интернет тоже. Наверное, что-то с антенной, а я, как назло, ничего не понимаю в технике. И мастера не вызовешь…

– Да зачем нам телевизор… Разве так плохо?

– Ну надо же что-то делать. Или предлагаешь крестиком вышивать? – усмехнулась Алиса.

– Давай просто общаться.

– Да как же с тобой общаться, когда ты одни небылицы рассказываешь. – Алиса рассмеялась.

– Ну давай поиграем во что-нибудь, – не отступал Джон.

– Угу, в покер. Был у меня один любитель азартных игр. Это плохо кончилось.

– Да нет, не в карты. Во что-нибудь смешное. Ну, знаешь, как дети играют…

– В догонялки. Отлично придумано! Как ты себе это представляешь?

– Не будь такой серьезной. – Джон принялся весело тормошить ее, щекотать.

Алиса со смехом отбивалась:

– Ладно, ладно. Я придумала кое-что. Есть такая игра, мы в детстве в пионерском лагере играли.

– Что такое пионерский лагерь?

– Это… Ну как тебе объяснить? Такое место, куда привозят много детей, и они там все вместе живут.

– Детская тюрьма? – ужаснулся Джон.

– Нет! Я всегда чтила Уголовный кодекс в отличие от тебя. Это такое место отдыха, где дети проводят каникулы.

– А, каникулы. Как мы с тобой…

– Ну почти… Так вот, игра такая. Ты загадываешь какое-нибудь понятие. Ну, не знаю, например «ограбление», а потом объясняешь его жестами. Говорить ничего нельзя, понял?

– Понял.

– Тогда начинай. Ты первый.

Джон несколько минут задумчиво расхаживал по террасе, затем остановился перед Алисой, сгорбился, пригнулся и принялся крадучись приближаться к окну дома, сжимая в руках какой-то массивный воображаемый предмет. Затем вбежал в дом и через секунду появился в дверях, мгновенно перевоплотившись. Теперь он выпрямился во весь рост, лицо его приняло надменно-брезгливое выражение, он поправил невидимые темные очки, оглянулся по сторонам… Тут же отскочил, выставил перед собой тот самый невидимый предмет – теперь Алиса поняла, что это фотокамера, – и принялся забегать вперед, ловя удачный ракурс, и отпрыгивать, уворачиваясь от ударов воображаемой знаменитости.

– Я поняла, я поняла, – захлопала в ладоши Алиса. – Это журналист. Папарацци!

– Правильно. – Джон опустился в плетеное кресло.

– У тебя отлично получилось. Ты никогда не брал уроки актерского мастерства?

– Ты смеешься? – Джон покачал головой.

– Значит, ты от природы очень талантлив… Хотя, конечно, странно, что…

На столике завибрировал мобильный, на экране высветился номер Рамиса. Джон помрачнел и отвернулся. Алиса, зажав аппарат в руке, прошла в дом.

Вечером, когда жара спала и над садом нависли голубоватые сумерки, Джон оттащил один из шезлонгов в заросли жимолости.