Металлические бляшки обвиняют

Мышьяк всегда оставайся королем ядов. И неспроста. Во-первых, он не имеет особого запаха и легко может быть подмешан в супы, тесто и напитки. Во-вторых, симптомы отравления мышьяком мало чем отличаются от симптомов холеры — одной из самых распространенных в ту пору болезней, и у полиции не было средств, чтобы однозначно ответить, отчего умер человек: от яда или от болезни.

Поэтому неудивительно, что химики уделили ему особое внимание, пытаясь найти эффективные способы обнаружения следов мышьяка в мертвых человеческих тканях.

Первый шаг в этом направлении сделал в 1775 году Карл Шееле. Он установил, что белый мышьяк под воздействием добавленного в него хлора или «царской водки» преобразуется в кислоту, которая при взаимодействии с металлическим цинком образует чрезвычайно ядовитый, пахнущий чесноком, газ.

Через десять лет Самуэль Ханеман дополнил наблюдения Шееле. Он выяснил, что если в жидкую среду (в том числе — и в содержимое желудка) добавить соляную кислоту и сероводород, то мышьяк выпадет в желтоватый осадок.

Наиболее совершенным методом обнаружения мышьяка в то время считали метод Джеймса Марша, английского врача. Аппарат Марша представлял собой подковообразную стеклянную трубку, один конец которой был открыт, а другой заканчивался остроконечным соплом с укрепленным и нем кусочком цинка. В открытый конец трубки заливали проверяемую жидкость (подозрительный раствор или содержимое желудка жертвы), обогащенную соляной или серной кислотой. При нагревании цинк взаимодействовал с кислотой, и выделялся водород. Он, в свою очередь, реагировал с мышьяком или с любым его соединением, образуя газообразный мышьяковистый водород, улетучивающийся через сопло. Газ поджигали, а над пламенем держали холодное фарфоровое блюдце. На нем и оседал мышьяк в виде металлических бляшек — разумеется, если он был в газе. Способ позволял определить дозу в одну тысячную долю миллиграмма мышьяка.

Смертоносные травы

Но, как выяснилось впоследствии, мышьяк оказался только первой ступенькой на пути расследования преступлений, связанных с отравлениями ядами.

Пока шли разработки методов обнаружения мышьяка, сурьмы, свинца, ртути, фосфора, серы и многих других минеральных ядов, началось изучение ядовитых веществ растительного происхождения. Начало этому процессу поло жил немецкий аптекарь Зертюнер, который в 1803 году выделил из опиума морфий.

В последующие десятилетия число этих ядов значительно возросло. И так как они были подобны щелочам, то получили общее название алкалоидов. Все эти соединения оказывают определенное влияние на нервную систему человека и животных: в малых дозах они действуют как лекарства, в более значительных — как смертельные яды.

Естественно, второе свойство алкалоидов не могло пройти мимо преступников. И довольно скоро эти яды стали причиной множества убийств и самоубийств.

Следствие ведет… химик

Вечером 21 ноября 1850 года в замке супругов Бокармэ, который располагался между бельгийскими городами Моне и Турнэ, произошло неординарное событие: был убит Гюстав Фуньи, приходившийся родным братом владелице поместья. Все указывало на то, в том числе и свидетельские показания слуг, что убийство совершили хозяева замка.

Под вечер 22 ноября на место происшествия прибыли судья Эгебор, медики и жандармы. Врачи вскрыли труп, изъяли внутренние органы и отправили их в Брюссель, где с 1840 года в Военной школе преподавал химию Жан Сервэ Стас.

Пока химик исследовал полученные органы, Эгебор провел детальное расследование случившегося и выяснил, что в течение нескольких месяцев, предшествующих убийству, граф Бокармэ очень интенсивно занимался получением чистого никотина, который является сильнейшим ядом, из табака. Для этого он приобрел большое количество табачных листьев и около ста двадцати химических приборов, с помощью которых в бане извлекал ядовитый реагент из полученного сырья.