С этими сведениями он 2 декабря явился декабря к Стасу. К этому времени ученому как раз удалось обнаружить в печени и языке покойного Гюстава столько никотина, что его вполне хватило бы для убийства нескольких человек.

Для того, чтобы доказать наличие никотина в теле Гюстава, Стас растворил растертые в кашицу внутренние органы, залил ее спиртом и несколько раз пропустил через фильтр. Такую процедуру он проделывал до тех пор, пока большинство алкалоидов не перешло в спирт. Затем ученый выпарил спиртовой фильтрат до сиропообразного состояния, обработал водой и опять же несколько раз профильтровал.

После этого в раствор было добавлено подщелачиваемое вещество: едкий калий или каустик, — которое и высвободило алкалоиды.

На завершающем этапе своих исследований Стас воспользовался эфиром, который и «выловил» никотин из раствора щелочи.

7 декабря Стас исследовал брюки садовника Деблика, которые он носил в то время, когда помогал графу в проведении его химических экспериментов: на них были пятна никотина.

8 декабря Эгебор и его помощники наткнулись в саду замка на погребенные останки кошек и уток, на которых Бокармэ исследовал действие полученного никотина. Исследование этих останков показало наличие в них алкалоида со всеми признаками никотина.

А спустя еще несколько дней жандармы нашли в потолочных перекрытиях замка и то химическое оборудование, которое Бокармэ использовал при получении никотина.

Вина графа, впрочем, как и его жены в убийстве Гюстава Фуньи была неопровержимо доказана. Правда, завершил свою жизнь на эшафоте лишь граф. Случилось это 19 июля 1851 года. Графиня же из зала суда вышла на свободу: присяжные не решились послать «даму» на гильотину.

Невидимка открывает свое лицо

Однако, помимо никотина были открыты тысячи других ядовитых алкалоидов, которые с успехом стали использовать преступники. Естественно, возникла необходимость их идентификации.

Химики многих стран включились в поиск более или менее типичных химических реакций для отдельных видов растительных ядов. Результатом этой работы явилось открытие большого числа реактивов, которые, реагируя с определенными алкалоидами, дают характерную для каждого из них окраску. Многие из них получили имена своих первооткрывателей.

Так, «реактив Марки» при наличии в экстракте, полученном методом Стаса, морфия или героина, дает фиолетовую окраску.

Вскоре химики научились определять алкалоиды по их кристаллам. Были даже созданы специальные коллекции из кристаллических форм растительных ядов, что позволяло довольно быстро с помощью микроскопа провести сравнение выделенных из тканей алкалоидов.

Спустя еще недолгое время идентификацию алкалоидов стали проводить на основе определения точки их плавления. А в 1951 году был даже сконструирован прибор, позволяющий наблюдать плавление исследуемого вещества под микроскопом и одновременно засекать точку его плавления.

В эти же годы в токсикологии стали применять рентгеноструктурный анализ. С его помощью стало возможным просто и быстро распознавать многие алкалоиды, а также другие ядовитые вещества…

Однако, параллельно с разработкой эффективных методов идентификации известных ядов в лабораториях чуть ли не ежедневно химики синтезировали новые токсические вещества.

К старым растительным ядам прибавилось множество синтетических алкалоидов. В 1937 году во Франции было выпущено первое искусственное лекарство антигистамин против аллергических заболеваний всех видов — от астмы до экземы. А за прошедшие десятилетия число их перевалило за несколько тысяч. И все это — искусственные алкалоиды…

Когда в 1863 году Адольф Байер, в то время профессор органической химии при Берлинской промышленной академии, получил барбитуровую кислоту, он и не догадывался, что положил начало созданию целого ряда ядовитых медикаментов.