— Кто такая Джемайма? — спросил Бразерхуд, разыгрывая неведение.

— Это была моя ближайшая школьная подруга. — Она осклабилась. — Слишком близкая. — Улыбка ее стала мягче, грустнее. — Бедняга Рик. Я и видела-то его всего один раз. На нашей свадьбе. Пришел незваный, в разгар праздника. Не помню Магнуса таким счастливым. А все остальное время это был просто голос в телефонной трубке. Голос весьма приятный.

— А другие убежища у Магнуса тогда были?

— Вы имеете в виду женщин? Можете спросить об этом прямо. Теперь мне все равно.

— Я говорю о местах, где можно спрятаться. Больше ни о чем. Какой-нибудь крохотный домишко в глуши. Старинный приятель. Куда бы он мог отправиться, Белинда? Кто его прячет?

Ее руки теперь, когда она их разжала, выглядели красивыми, выразительными.

— Отправиться он мог куда угодно. Ведь каждый день это совершенно новый человек. Домой приходит один, я как-то пытаюсь приспособиться к нему. Наутро это уже другой. Думаете, он мог это сделать, Джек?

— А вы как думаете?

— Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос. Я и забыла. У Магнуса тоже была эта привычка. Вы можете попробовать расспросить Сефа, — сказала она. — Сеф всегда был человеком верным.

— Сеф?

— Кеннет Сефтон Бойд. Брат Джемаймы. «Сеф слишком богат, чтобы быть моим кровным родственником», — всегда говорил Магнус. Это значило, что они ровня.

— Магнус мог отправиться к нему?

— Если дела уж слишком плохи.

— А у Джемаймы он укрыться не мог?

Она покачала головой.

— Почему нет?

— Я так понимаю, что мужчины ее теперь не интересуют, — сказала она и опять покраснела. — Она непредсказуема. Всегда была непредсказуема.

— Слышали когда-нибудь о человеке по имени Уэнтворт?

Она опять рассеянно покачала головой.

— Это уже что-то новое, — сказала она.

— А о Поппи?

— Мое время кончилось на Мэри. А если возникла Поппи, значит, у Мэри плохи дела.

— Когда вы в последний раз общались с ним, Белинда?

— Об этом меня и Найджел спросил.

— И что вы ответили Найджелу?

— Ответила, что общаться с ним после развода мне не было никакого резона. Мы были женаты шесть лет. Детей у нас нет. Брак наш был ошибкой. Зачем ворошить это?

— Это правда?

— Нет. Я солгала.

— Что же вы пытались скрыть?

— Он позвонил мне.

— Когда?

— В понедельник. Вечером. Пола, слава Богу, не было дома. — Она помолчала, прислушиваясь к звуку пишущей машинки Пола, ободряюще доносившемуся сверху. — Он говорил как-то странно. Я подумала, что он пьян. И поздно было.

— В котором часу?

— Думаю, около одиннадцати или в одиннадцать с небольшим. Люси еще сидела за уроками. Обычно я не позволяю ей заниматься так поздно, но предстояла контрольная работа по французскому языку. Он звонил из автомата.

— Платного?

— Да.

— Откуда?

— Он не сказал. Сказал только: «Рик умер. Жаль, что у нас не было детей».

— И это все?

— Сказал еще, что всегда ненавидел себя за то, что женился на мне, но теперь он смирился. И понял себя. И любит меня за то, что я так старалась. Спасибо.

— Все?

— «Спасибо. Спасибо за все. И забудь, пожалуйста, все плохое, что было».