— Да ты же идиот! — восклицает Аксель, делая вид, будто тупость Пима привела его в полное отчаяние. — Наивный английский младенец! Ты что же, никогда не слышал об изменнике, который продолжает сидеть на месте? Павел как раз и есть такой изменник. Он изменил, но остался там, где был. Через три недели он снова сюда придет, принесет новые материалы. Он станет изменником не однажды, а, если ты будешь разумно себя вести, — двадцать, сто раз. Он — мелкий служащий в разведке, курьер, оперативник самого низшего разряда, посудомойка, сержант-шифровальщик и сводник. Неужели тебе не понятно, что это означает в плане доступа к информации? Он будет снова и снова поставлять тебе замечательную информацию. Его друзья на пограничной заставе будут помогать ему переходить границу. В следующий раз, когда мы встретимся, ты приготовишь для него вопросы Вены. Ты окажешься в центре фантастической индустрии: «Можешь нам достать это, Павел?», «А что это значит, Павел?» И если ты будешь с ним любезен, если будешь приходить один и приносить ему симпатичные подарочки, возможно, он тебе на все вопросы и ответит.

— И это будешь ты — я буду встречаться с тобой?

— Ты будешь встречаться с Павелом.

— А ты будешь Павелом?

— Сэр Магнус. Послушайте.

Отодвинув в сторону лежавший между ними портфель, Аксель со стуком ставит свой стакан рядом со стаканом Пима и придвигает свой стул так близко, что его плечо касается плеча Пима, а рот оказывается у самого уха Пима.

— Ты слушаешь меня очень, очень внимательно?

— Конечно.

— Поскольку ты представляешься мне фантастическим тупицей, может, тебе вовсе не следует играть в эту игру. Послушай.

Пим усмехается в точности так, как усмехался в свое время, когда Аксель объяснял, почему он Trottel, раз он не понимает Канта.

— То, что Аксель делает для тебя сегодня, он уже никогда не сможет перечеркнуть. Я же рискую ради тебя своей чертовой шеей. Сабина подарила тебе своего брата, а Аксель дарит тебе Акселя. Ты это понимаешь? Или ты слишком туп, чтобы уразуметь, что я вручаю в твои руки свое будущее?

— Мне оно не нужно, Аксель. Лучше я тебе это верну.

— Слишком поздно. Я ведь уже выкрал документы, я пришел к тебе, ты видел бумаги, ты знаешь, что в них. Ящик Пандоры снова не закрыть. Твой милый майор Мембэри, — все эти умники-аристократы в Дивразведке — да никто из них в жизни не видел такой информации. Ты меня понял?

Пим кивает, Пим покачивает головой. Пим хмурится, улыбается и старается всеми возможными способами показать, что он — достойный и зрелый хранитель Акселевой судьбы.

— В ответ ты должен кое в чем мне поклясться. Раньше я говорил, что ты ничего не должен мне обещать. А теперь я говорю, что должен. Ты должен обещать мне, Акселю, что будешь хранить мне верность. Сержант Павел — это другой разговор. Сержанта Павела ты можешь предать и можешь выдумывать про него, сколько заблагорассудится, — он ведь и сам выдуман. Но я, Аксель, — тот самый Аксель, что сидит сейчас здесь, — посмотри на меня, — я не существую. Ни для Мембэри, ни для Сабины, ни даже для тебя самого. Даже когда тебе одиноко и скучно и тебе надо на кого-то произвести впечатление, или кого-то купить, или кого-то продать, я в твоей игре не фигурирую. Если твои люди станут грозить тебе, если они станут тебя пытать, все равно ты должен отрицать мое существование. Если через пятьдесят лет тебя распнут на кресте, солжешь ли ты, прикрывая меня? Отвечай.

У Пима хватает времени подивиться тому, что он снова должен обещать не раскрывать существования Акселя после того, как он так долго и энергично это существование отрицал.