— Выбейте мне ее, сэр Магнус, — сказал он. — Это же Чехословакия.

Пим саданул ногой по панели. Дверь поддалась, они вошли внутрь. На покрытом ржавыми пятнами столе стояла знакомая водка и поднос с хлебом и корнишонами.

— Вы очень опасный друг, сэр Магнус, — посетовал Аксель, вытянув тонкие ноги и разглядывая свои отличные сапоги. — Ну почему, ради всего святого, ты не мог взять себе другое имя? Иногда я думаю, что ты появился на свет специально, чтобы быть моим черным ангелом.

— Мне было сказано, что лучше быть самим собой, — довольно глупо ответил Пим, пока Аксель откручивал колпачок с бутылки водки. — Они это называют естественным прикрытием.

После этого Аксель долгое время молчал. Казалось, он не в состоянии был вспомнить то, что хотел сказать. Пим не решился прервать раздумья своего тюремщика. Они сидели плечом к плечу, вытянув параллельно ноги, точно отошедшая на покой пара на берегу моря. Внизу, под ними, к лесу убегали квадраты кукурузных полей. В нижней части сада возвышалась гора разбитых машин — такого количества Пим никогда не видел на чехословацких дорогах. В лунном свете живописно кружили летучие мыши.

— Ты знаешь, это ведь был дом моей тетушки, — наконец произнес Аксель.

— Нет, я, собственно, этого не знал, — сказал Пим.

— Ну так вот — был. Моя тетушка была женщина с головой. Она однажды рассказала мне, как сообщила своему отцу о том, что собирается замуж за моего дядюшку. «Но почему ты хочешь выйти за него? — спросил ее отец. — У него же нет денег. И он такой маленький, и ты такая маленькая. У вас и дети будут маленькие. Он вроде тех энциклопедий, которые ты заставляешь меня покупать тебе каждый год. Выглядят они красиво, а раскроешь да заглянешь внутрь, в другой раз смотреть уже не захочется» Он оказался не прав. Дети у них были рослые, и тетушка была счастлива. — И почти без паузы продолжал: — Они хотят, чтобы я шантажировал тебя, сэр Магнус. Это единственная добрая весть, которую я могу тебе сообщить.

— Кто — они? — спросил Пим.

— Аристократы, на которых я работаю. Они считают, я должен показать тебе фотографии — как мы вдвоем выходим из конюшни в Австрии, а также проиграть тебе записи наших разговоров. Они говорят, я должен помахать перед твоим лицом этой твоей распиской на двести долларов, которые мы выудили из Мембэри для твоего отца.

— И что же ты им ответил? — спросил Пим.

— Я сказал, что так и поступлю. Эти ребята, они ведь не читают Томаса Манна. Они крайне примитивны. Это примитивная страна, как ты, несомненно, заметил во время своих поездок.

— Ничего подобного я не заметил, — сказал Пим. — Я люблю эту страну.

Аксель отхлебнул водки и уставился на горы.

— И ваше присутствие здесь, ребята, не улучшает положения. Ваша мерзкая маленькая служба серьезно вмешивается в дела нашей страны. Кто вы такие? Своего рода американские лакеи? Чем вы занимаетесь — подлавливаете наших чиновников, сеете подозрения и совращаете нашу интеллигенцию? Зачем вам надо, чтобы людей избивали без надобности, тогда как достаточно было бы подержать их пару лет в тюрьме? Неужели вас не учат реально смотреть на жизнь? Неужели, сэр Магнус, у тебя совсем нет чувства реальности?

— Я понятия не имел, что Фирма занимается такими делами, — сказал Пим.