|
Я объяснил ему про Конрада и про операцию «Конрад» – короче, мои намерения. Похоже было, что он находит мой план блестящим, но, будучи человеком разумным, захотел все увидеть своими глазами. Я предложил ему зайти. Он как раз собирался это сделать. Увы, действуя подобным образом, я допустил оплошность. Едва он вошел, ЛеннонМаккартни кинулся на него, чтобы напугать. Эдуар тут же вырубился; ничего страшного, просто из-за неожиданной обезьяньей атаки он лишился чувств. Мартинес, делая вид, что ужасно разозлился, хотя все это было наигранно, схватил обезьяну, собираясь ее отшлепать. Конрад воззвал к милосердию, поскольку после нескольких легких пощечин Эдуар пришел в себя. Мартинес все же наказал свою мартышку, уведя ее домой и хорошенько отшлепав. Он вернулся бегом к одру моего друга:
– Вы любите «Роллинг Стоунз»? – … Именно в этот момент Эдуару следовало по-настоящему забеспокоиться. Навещая друга, страдающего депрессией, он подвергся нападению неизвестно откуда взявшейся обезьяны, а теперь какой-то старый хрыч спрашивает, любит ли он «Роллинг Стоунз». Во взгляде Эдуара я прочел мольбу. Я спросил у Мартинеса: – Разве сейчас время говорить о музыке? – Я слегка повысил голос, чувствуя, что нашелся предлог, чтобы выставить его отсюда. – Конечно. Я забыл уточнить, что ЛеннонМак-Картни не выносит фанатов «Роллинг Стоунз». Эдуар в агонии: – Я не фанат, я просто люблю их, и все… – Этого достаточно; должно быть, он почувствовал в вас враждебные флюиды… или же, может быть, вы недавно слушали «Роллинг Стоунз»… – Да… Теперь, когда вы сказали… Я вспомнил, я слушал песню Emotional Rescue сегодня утром… Мартинес высокомерно: – Ну что ж, это ваш выбор… – Ну и что? Ваша обезьяна напала на меня. А вы обсуждаете мои музыкальные пристрастия… послушайте, мсье, мы не знакомы, но если вы будете вести себя подобным образом, так дело не пойдет!!! Мартинес принялся трусливо извиняться. Я никогда еще не видел Эдуара в таком нервном состоянии. В конце концов, атака со стороны обезьяны не была столь уж яростной, можно было просто посмеяться. Эдуару потребовалось какое-то время, чтобы умерить свой гнев. Мартинес предпочел испариться, огорченный тем, что сегодняшний день принял такой неприятный оборот. Конрад проводил его до двери. Как он умел подбодрить! В любом случае мы не собирались прощаться по полной программе, поскольку Мартинес был явно из тех, кто не преминет заглянуть снова. Эглантина налила тарелку супа для любителя «Роллинг Стоунз», а я воспользовался этим, чтобы изложить начальную стадию моей операции. Конрад вооружился одной из своих самых ослепительных улыбок, Эдуар довольствовался рукопожатием. Бедняга, он был несколько не в себе. Он почти забыл, что пришел сюда, чтобы подбодрить меня. Щи совсем его доконали, у него стала подниматься температура. В возбуждении он забыл, что не переносит капусту. Я уложил его у себя в комнате, опасаясь, как бы у него не развился бред. Достаточно с меня странностей. Тем временем Конрад и Эглантина непринужденно болтали; я мог бы побиться об заклад, что она показывает ему фотографии своих детей. Как это мило, фотографии, прекрасные свидетельства жизни. Я же слушал Эдуара. Конрад произвел на него очень хорошее впечатление. Я возразил, что они почти не общались. Неважно, он почувствовал эту исходившую от него волну доброжелательности, его способность мгновенно растрогать. Он гордился мной, не сомневаясь, что дело пойдет как по маслу. Я взбодрился. – Тереза хотела ребенка, а ты приводишь в дом блаженного. Неплохо. Я не понял: – Да как ты узнал, что он блаженный? Вы же почти не разговаривали… А я вот считаю, что иногда он бывает на редкость проницательным. |
