— У-уу! — леденящий душу вой вырвал из разноцветья сновидений и бросил в мокрую постель.

— Что? — Олег сел.

В коридоре раздался грохот, и через мгновение двери номера треснули от мощных ударов.

— Мозжерин, открывай! Я знаю, что они у тебя! — вопил Угрюмов.

Олег натянул шорты и сполз с кровати.

— Мозжерин! — выл Угрюмов.

Дверь вновь затрещала.

— Иду. — Олег взял со стола телефон и посмотрел на дисплей. Половина второго ночи.

— От-кры-вай! — в такт ударам выкрикивал дебошир.

— Что случилось?

Угрюмова было не узнать. В трусах и майке, он сдвинул Олега в сторону и влетел в номер. Издав какой-то нечленораздельный звук, чиновник рухнул на четвереньки и стал светить фонариком под кроватью.

— Эдуард Иннокентьевич! — позвал Олег, сомневаясь в том, что тот его вообще слышит.

Не обращая на него никакого внимания, Угрюмов вскочил на ноги и бросился к шкафу.

— Зеленые пришли? — уже уверенный, что чиновник видит то, что простым смертным увидеть невозможно, раздраженно спросил Олег.

Угрюмов распахнул дверцы шкафа, схватил стоявший там чемодан и рванул на себя. Крышка была открыта, и на пол полетели вещи.

— Вот они! — торжественно объявил он, хватая пустоту.

— Пожалуйста. Прекратите шуметь! — завопил поселившийся накануне за стенкой американский военный. — Это вам не русская казарма!

— Что у тебя тут случилось? — в комнату влетел Широков. На шум стали сбегаться остальные офицеры. Не обращая на них внимания, Угрюмов продолжал метаться по номеру, переворачивая стулья, заглядывая под кровать и снова возвращаясь к шкафу.

— Связать его надо, — наконец решил Бондаренков.

Офицеры, не сговариваясь, навалились на Угрюмова…

Глава 8

Союз двух одиночеств

— Вы?! — Перова с порога окатила Демона взглядом, от которого он почувствовал себя кем-то вроде мессии.

Раньше Демон не был у нее дома. Знал лишь, что живет с мамой, которая работает где-то в библиотеке. Еще у них был большой и ленивый кот Гриша, любивший бродить по чужим балконам.

— Ты одна? — спросил Демон, разглядывая детские фотографии на шкафу с книгами.

— Мама на работе, — подтвердила Перова. — Чай будете?

— А пироги есть? — Демон бесцеремонно плюхнулся в кресло.

— Пирогов нет, — растерялась Перова.

— А что есть? — Демон замер в ожидании ответа, словно от него зависела его жизнь.

— Есть варенье, — пролепетала Перова и отчего-то виновато потупилась.

Демон кисло вздохнул:

— Варенье не хочу.

— Вы как себя чувствуете? — спросила она, робко теребя край платья.

Неожиданно он поймал себя на мысли, что никогда не замечал ее длинных ресниц. Могло показаться, что они задевают стекла очков, увеличивающих и без того большие глаза.

— Что? — переспросил Демон, ощутив странную растерянность.

— Чувствуете себя как? — еще тише спросила она и покраснела.

— Лучше всех. — Пытаясь понять причину непривычной скованности, Демон закинул нога на ногу. — Сейчас инвалидность оформлю и буду припеваючи жить на пенсию.

— Инвалидность? — изумилась Перова.