Она беспомощно покачала головой.

— Если ему нужно было зачем-то убить Майка, — пробормотал Бен, — к чему эти византийские легенды? Жизнь — не сюжет Эллери Квина.

— Но то… это… это же безумие, Бен!

— Да. Как Хиросима.

— Салем Лот — мой город, — отозвалась она упрямо. — Я знаю его. Если здесь происходит что-нибудь — это вполне реально и вещественно.

Рука Бена невольно потянулась к повязке на голове, заставляя Сьюзен спохватиться.

— Мне очень жаль. Я не знала за Флойдом ничего подоб-ного. Не могу понять его.

— Где он теперь?

— В камере. Перкинс Джиллеспи сказал мне, что отправит его в окружную тюрьму — к шерифу Маккаски… то есть он подождет, пока ты подашь на него в суд.

— А как ты к этому относишься?

— Никак. Он ушел из моей жизни.

— Я не собираюсь подавать на него в суд. — Она удивленно подняла брови. — Но я хочу поговорить с ним.

— О нас с тобой?

— О том, чего ради он приперся ко мне в этой нелепой куртке, шляпе, очках… и резиновых перчатках.

— Что?

— Ну, — Бен взглянул на нее, — светило солнце. Светило прямо на него. А ему, кажется, это не нравилось.

Они без слов глядели друг на друга. Как будто не о чем стало больше говорить.

Когда Нолли принес Флойду завтрак из Замечательного Кафе, Флойд крепко спал. Нолли показалось бессмысленным будить его ради недожаренных яиц и шестипенсового кусочка жирной ветчины, поэтому он ушел в контору и съел все это сам. И кофе выпил тоже. Паулина Диккенс верила отличный кофе, ничего не скажешь. Но когда Нолли принес обед, а Флойд все еще спал в той же позе, Нолли слегка испугался и, поставив поднос на пол, провел ложкой по прутьям оконной решетки.

— Эй, Флойд! Вставай обедать.

Флойд не встал, и Нолли достал ключи от двери. Но замялся, прежде чем вставить ключ в замок. Во вчерашнем номере «Ружейного дыма» как раз попался рассказ про арестованного, который, притворившись больным, задушил тюремщика. Нолли никогда не считал Флойда Тиббитса бандитом — но ведь уложил же он этого парня Мерса, ничего не скажешь.

Он нерешительно замер с ложкой в одной руке и ключом в другой — огромный парень в полурасстегнутой рубашке. Это был добродушный человек — не очень-то скорый умом, но и не скорый на ярость. По причине первого из двух упомянутых качеств он долго стоял, не зная, что делать. Потом стал колотить ложкой по решетке, орать на Флойда, испытывая сильнейшее желание, чтобы тот хотя бы пошевелился или захрапел. Он как раз собрался звать Перкинса, когда тот сам выглянул из конторы.

— Что ты, черт побери, вытворяешь, Нолли? Сзываешь свиней?

Нолли покраснел:

— Флойд не шевелится, Перк. Боюсь, он… не знаю… болен.

— Так ты думаешь, что, если будешь колотить этой ложкой, он вылечится? — Перкинс подошел и отпер двери.

— Флойд, — он потряс Флойда за плечо, — ты в по…

Флойд свалился с койки на пол.

— Черт! — сказал Нолли. — Он что, умер?

Но Перкинс как будто не слышал. Он смотрел на застывшее недоброе выражение на лице Флойда. До Нолли медленно дошло, что Перкинс смотрит так, как будто чего-то боится.