— Кошмар, — пробормотал сержант.

Внезапно он почувствовал приступ клаустрофобии в этом переполненном мертвецами салоне и понял, что на верхней палубе, где более светло и больше пространства, он будет чувствовать себя лучше. И кроме того, сможет наблюдать, что происходит вокруг самолета.

Покинув пассажирский салон, Макгилл поднялся по лестнице на верхнюю палубу. Сквозь иллюминаторы он увидел, что к самолету приближается тягач.

Сержант старался не обращать внимания на тела вокруг. По крайней мере, их здесь было гораздо меньше, и ни одного подростка или ребенка. Макгилл с горечью подумал, что он единственное живое существо на борту этого самолета.

Это было не совсем так, но Макгилл не знал, что у него имеется компаньон.

Тони Сорентино наблюдал, как тягач компании «Транс-континенталь» подъезжает к носовой стойке шасси. Тягач представлял собой большую платформу, с обеих сторон которой располагались кабины водителя; таким образом, водитель мог зацепить стойку и не двигаться задним ходом, а просто перейти в другую кабину и двигаться вперед.

Сорентино подумал, что это разумно, и еще раз с восхищением оглядел тягач. Он пожалел, что у их подразделения нет ни одной такой машины, но вспомнил, как кто-то говорил, что это связано со страховкой. Каждая авиакомпания имела собственные тягачи, и если они ломали переднее шасси самолета стоимостью сто пятьдесят миллионов долларов, то это уже их проблемы. Что ж, в этом был смысл. И все же хорошо бы иметь хотя бы один тягач. Чем больше игрушек, тем лучше.

Увидев, как водитель закрепил жесткие буксиры с каждой стороны опоры переднего шасси, Сорентино подошел к нему и спросил:

— Помощь нужна?

— Нет. И не трогай тут ничего.

— Эй, я застрахован.

— От этого ты не застрахован.

Завершив сцепку, водитель спросил:

— Куда тащить самолет?

— В зону для захваченных самолетов, — ответил Сорентино. Водитель тягача оглядел огромную махину, возвышавшуюся над ним.

— А что там случилось?

— Вашим страховщикам придется здорово раскошелиться, парень.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Предстоят большие похороны. Все пассажиры мертвы. Отравлены газом.

— Боже милосердный!

— Вот так-то. Ладно, трогай. Езжай как можно быстрее, не останавливайся. Я поеду за тобой.

Ошарашенный водитель забрался в переднюю кабину, завел двигатель и начал движение.

Сорентино тронулся следом за тягачом, они выехали на рулежную дорожку, которая вела к специальной зоне, расположенной неподалеку от четвертой правой посадочной полосы. Сорентино держал скорость пятнадцать миль в час, такую максимальную скорость мог развить тягач, таща за собой самолет массой семьсот пятьдесят тысяч фунтов. Господи, ну и денек выдался сегодня, подумал Сорентино.

Бездействие не присуще Джону Кори, поэтому я обратился к Джорджу Фостеру:

— Еще раз прошу разрешения пройти на стоянку.

Фостер выглядел нерешительным, как обычно, поэтому за него ответила Кейт:

— Хорошо, Джон, тебе разрешено пройти на стоянку. Но не дальше.

— Обещаю, — заверил я.

Миссис Дель-Веккио набрала код на цифровом замке двери, и я спустился по лестнице к стоянке.

Конвой, который должен был сопровождать нас до Федерал-Плаза, сосредоточился рядом со зданием терминала. Я подошел к одной из полицейских машин, предъявил жетон и обратился к полицейскому в форме:

— Наш самолет стоит в конце посадочной полосы. Мне нужно добраться туда. — Я сел на пассажирское сиденье, глубоко сожалея о том, что обманул Кейт.

— А я думал, что ваших пассажиров привезут сюда спасатели, — заметил молоденький полицейский.