Через два часа я увижу Президента!

Уже через минуту в квартире меня не было. Еще спустя минуту запущенные мною ликвидаторы превратили в груду металлолома всю использованную в контакте аппаратуру. Со всеми неизбежными, по которым возможно установить место изготовления, обозначениями, рисками, маркировками, со специфическим составом пыли и случайными пальчиками.

Через час пятьдесят восемь я стоял в неосвещенной подворотне, в двадцати шагах от проезжей части. Примерно через семь минут здесь должна была пройти президентская машина.

Это расстояние, разделяющее подворотню и обочину Дороги, где должна была затормозить машина, было для меня самым опасным. Опаснее, чем нейтральная полоса на фронте. Эти двадцать шагов запросто могли стоить жизни. Если заговорщики где и могли остановить меня, то только на подходах к Президенту. Блокировать маршрут на всем протяжении за два часа они не смогут при всем желании. Два часа — это очень маленький срок. Единственно, что они реально способны сделать, — это сопровождать машину Президента по всей трассе, надеясь раньше его увидеть и уничтожить человека с зеленым фонарем у правой обочины.

За тридцать секунд до расчетного времени я вышел на обочину, впритык к автобусной остановке, к ожидающей автобус толпе. Здесь среди десятка людей распознать меня даже после подачи сигнала было затруднительно.

Пора.

Вдали показались фары «ЗИЛа».

Я вытащил фонарь и, прикрываясь полой плаща, отбил условленный знак. Выждал несколько секунд и повторил сигнал. В толпе никто ничего не заметил. Изнывающим в ожидании пассажирам было наплевать на подобных им. У них было более важное, чем глазеть по сторонам, занятие. Они высматривали приближающийся автобус.

Но остановился у остановки не автобус. Остановился правительственный «ЗИЛ»! Бедные пассажиры даже не успели удивиться. Даже не успели принять подобающие случаю выражения лиц. Они так и встретили «ЗИЛ», как рейсовый автобус. Единственно только в двери не толкались и на подножки не прыгали.

Скрип тормозов, и бронированная махина черного лимузина притирается вплотную к тротуарному бордюру, подле такого же, как все, занюханного пассажира.

— Во, блин, че на свете делается! Простой мужик, не дождавшись автобуса, «членовоз» тормознул! Как какое-нибудь задрипанное такси! Это куда это все едет, если правительственные водители лохматят, как обыкновенные частники?!

Вообще-то пассажиры увидели не совсем то, что впоследствии рассказывали своим родственникам и друзьям. Машина не останавливалась. Машина только притормозила. Одновременно приоткрылась одна из дверец. Передняя справа. Я сделал три быстрых шага и нырнул в нее, как в ледяную воду. Как в омут.

Жесткие руки обхватили мои кисти. Другие споро ощупали карманы, рукава и штанины. Еще одни прошлись по одежде металлодетектором.

— Где Президент?

Включился свет. Я увидел Президента. Он сидел сзади, за бронированным стеклом, перегораживающим салон от потолка до пола.

Все-таки они успели подготовиться к встрече. Все-таки они не полезли на рожон.

— Вы хотели передать мне документы?

— У меня их нет с собой. — …?

— У меня не было гарантии, что вы приедете на встречу лично. Я не мог рисковать. Документы находятся в «почтовом ящике». Здесь, по дороге. Я скажу, где надо остановиться.

Еще несколько минут мы ехали молча. Я под неусыпным надзором телохранителей. Президент в своем «аквариуме».

— Здесь.

«ЗИЛ» сбросил скорость.

— Документы под металлическим карнизом третьего от арки, по ходу движения, окна. Если вы не доверяете мне, можете послать туда кого-нибудь из телохранителей.

«ЗИЛ» проследовал мимо.