Он осторожно открыл входную дверь, также осторожно закрыл ее за собой. Прислушался. Дом спал, только внизу хлопала от ветра дверь подъезда.

Спустился вниз, вышел во двор. Осталось только его пересечь, лавируя между автомобиля­ми, почти невидимыми в темноте. Потом выйти на освещенный проспект Нефтяников, где много людей, несмотря на позднее время...

Он быстро шел, втянув голову в плечи, и уже почти дошел до ворот, как кто-то резко обхватил его сзади вокруг пояса одной рукой, другой схва­тил за подбородок и откинул голову назад, так что хрустнули шейные позвонки, а потом резкая, смертельная боль опоясала тонкой петлей его горло. Последнее, что он почувствовал, было ощущение тепла, залившего его горло ниже ка­дыка и проникающее дальше, за ворот.

<style name="130">12

Витя Солонин сидел, развалясь в кресле, и лениво листал местные журналы, пока я перема­тывал его записи. Я не мог не признать: курсы тайной записи у Питера Реддвея не прошли для него бесследно. Как мог, он отстранялся от помех, всех этих шарканий, сопений, вздохов и хлопаний пробок от шампанского. Там большей частью несли всякую чушь — обычная светская и полусветская болтовня. Дамы безбожно флирто­вали, мужья тем временем вели деловые перего­воры. Но эти переговоры не представляли особо­го интереса... Где тут братья Русые и Джамиль ибн Фатали? Их бы послушать. Или закончился ресурс батареек, потраченный на предыдущую чушь?

—   Вам не приходило в голову, что кое-кого мы могли бы шантажировать, имея на руках эти записи? — спросил Солонин. — Вот, скажем, мадам Фирюза Мансурова, жена, юная причем, известного нефтепромышленника и бывшего члена райкома по идеологии Рагима Мансурова? Она там отплясывает с атташе бельгийского посла по экономическим вопросам, помните? Отмотайте чуть назад. Они говорят по-француз­ски, причем она довольно бегло.

—    Фу, — поморщился я, — вот не ожидал от тебя. Это такая смазливая, сероглазая... полу­кровка?

—    Похоже, что да, — кивнул он. — Он очень домогался свидания.

—   А она поглядывала в твою сторону, когда ты танцевал с Деларой, — напомнил я. — Или я что-то путаю?

—   Так и есть, — склонил он свой безукориз­ненный пробор в мою сторону. — Я даже поду­мал, не пригласить ли ее, пока госпожу Делару захватил этот ибн Фатали... Но меня интересова­ло, что еще ей предложит этот бельгиец. И что она ему ответит. Дело прежде всего. Не так ли? То есть если бы она не была женой своего мужа, я так бы и поступил.

—    Не сомневаюсь, — вздохнул я. — Но ты хоть понимаешь, что здесь, на Востоке, донжуа­ны не в чести? Их находят на свалках с перере­занным горлом.

—   Типун тебе на язык, — лениво сказал Витя, отложив журналы. — Дайте я помогу вам найти это место... А то еще накаркаете...

—   Ну, с твоей подготовкой бояться нечего, — ответил я.

—   Мне — да, — согласился он. И положил магнитофон к себе на колени. — Госпожа Делара — замечательная женщина, — говорил он, пока шла перемотка ленты в обратную сторо­ну. — Я понимаю сбежавшего сына Президента. Желание снова увидеть ее удесятеряет силы.

Он включил воспроизведение, потом нажал на «стоп».

—    Все-таки я проверил бы еще раз, нет ли подслушивающих устройств в номере.

—    Пожалуй, — согласился я. — С тех пор как уехала в Россию тетя Вера, эта новая горничная не внушает доверия.

—    Об этом мы не подумали, — сказал Соло­нин. — А наш друг в Москве слишком рьяно исполнил то, что обещал.