Самед встал, походил по комнате, нервно перебирая четки. Конечно, в его положении лучше не портить отношения с этим могущест­венным человеком. Тот слишком много себе по­зволяет, но это не значит, что ему следует мстить. Он, Самед, уязвим перед такими, как Мансуров. Даже здесь, в Москве. Сейчас время наемных убийц и заложников. Торжествуют большие деньги. Их власть надолго. Пока не образуется средний класс, который нельзя будет купить за долларовую подачку. А пока этого нет, надо сми­риться.

Он не имел права портить отношения с этим человеком, с кланом, который за ним стоит. Эти люди напрямую связаны с чеченцами, восторже­ствовавшими над русскими, как доллар над руб­лем. Поэтому Мансуровы вдвойне опасны. Но прежде следует разобраться в себе. Почему, со­вершив нормальный для мужчины и дипломата поступок, он смущен, взволнован, начал тру­сить... И перед кем?

Бывший коммунист стал правоверным, во­зомнил себя пророком. А его брат Рустам устра­ивал дебоши и попойки в ресторанах «Интурист» и «Гулистан», осквернил со своими шлюхами Аллею свидетелей, где похоронены жертвы рус­ской бронеколонны, ворвавшейся несколько лет назад в Баку...

Чеченцы сумели за себя постоять, а наши на­ционалисты поджали хвосты в Карабахе... Теперь обнаглели.

Брат Мансурова не воевал. Но об этом не принято говорить. Об этом шепчутся, оглядыва­ясь. Ведь на таких, как Мансуров, держится эко­номика нынешнего Азербайджана. Пусть разва­лившаяся, пусть устаревшая, но такая обещаю­щая...

Его мысли прервал телефонный звонок. Самед посмотрел на часы и поднял трубку:

—   Алекпер, ты? Откуда звонишь?

—   Я из Тегерана.

—    Как ты там оказался?

—   Я в нашем посольстве... Чудом вырвался. Я никак не могу связаться с Баку. Что там случи­лось? Посол говорит, будто за мной высланы люди, которые должны сопровождать меня. Но все время прерывается связь. Я подумал, ты что- то знаешь...

—   Так ты свободен? — взволнованно спросил Самед. — Аллах свидетель, как я рад... Но я могу позвонить отсюда в Баку и все узнать. Ты мо­жешь потом перезвонить сюда, по спутниковому?

—   Да, да, конечно... — растерянно ответил Алекпер. — Просто не понимаю. Москва так да­леко отсюда, а тебя так хорошо слышно... Может, там что-то случилось? Например, с отцом?

—   Не думай о плохом, — сказал Самед. — Ты правильно сделал, что позвонил сюда. Мы бы первыми узнали, если бы случилось какое-то не­счастье. Нам сейчас лучше прервать разговор, я позвоню в Баку, а через какое-то время ты мне перезвонишь... Или лучше пусть это сделает посол, как ты думаешь?

—   Брат, будет лучше, если это сделаешь ты, — сказал Алекпер дрогнувшим голосом. — Я сейчас никому не верю. Только отцу и тебе. Все преда­ют. Все готовы всадить нож в спину.

—   Ну-ну, — успокаивая его, сказал Самед. — Ты слишком переволновался. Уверяю тебя, про­сто какая-нибудь техническая неисправность. Перезвони мне через десять минут. Хорошо?

—   Хорошо, — согласился Алекпер. — Только напрасно ты меня успокаиваешь, брат. Ты не представляешь, что я перенес. — И положил трубку.

Самед задумчиво смотрел на аппарат. Просто так Алекпер, сильный, мужественный, жаловать­ся не будет... Да что — Алекпер. Самед и сам только сегодня почувствовал, что надвигается нечто ужасное. Поведение Мансурова словно подсказало ему это.

Баку стало притягательной добычей для мно­гих авантюристов мира. Точно так же было и в начале века. Тогда тоже к его родине потянулись руки тогдашних проходимцев. Но куда им до се­годняшних, вооруженных еще большей бесприн­ципностью и современной техникой.