— Разрешите мне поговорить с Васиным? — попросил Мазин.

— Конечно. Отдохнешь и приходи, займешься…

Первый раз Мазин видел франтоватого врача в больнице, когда они с Сосновским разыскивали следы фальшивого бюллетеня. Сейчас Игорь просто не узнал Васина. Доктор как-то моментально опустился: толстые его щеки обросли рыжей клочковатой щетиной, волосы свалялись, заметно было, что причесывается он в лучшем случае пятерней.

Усевшись напротив Мазина, он почти выкрикнул заранее, видно, подготовленную фразу:

— Вы не добьетесь от меня добровольного признания, несмотря на все ваши пытки!

— Разве вас пытают?

Мазин посмотрел в напряженные, бегающие, красные глазки Васина.

— А что же со мной делают? Арестовать невиновного человека, разве не пытка? По-вашему, пытка — это когда руки ломают? А нравственное издевательство? Вы мне конвейер устроили. Вы меняетесь один за другим, а меня допрашиваете непрерывно!

— Почему — непрерывно? Ночью вы спали?

— Спал? По-вашему, в моем положении можно заснуть?

— Я тоже не спал.

Васин моргнул близоруко:

— Ну, это ваше личное дело.

— Служебное, — вздохнул Мазин. — Я думал, а вдруг вы невиновны.

— Да? — ошалел как-то доктор.

— Однако получается, что виновны.

— Приемчики применяете? Психологические? Не выйдет!

Мазин разозлился. Он не готовил хирургу ловушек. Ловушек он не любил и устраивать их не умел, хотя почти каждый следователь гордится каким-нибудь хитрым приемом разоблачения преступников. Как ни странно, но, сталкиваясь с далеко не лучшими представителями рода человеческого, Мазин постоянно удивлялся в душе, что люди эти, внешне ничем не отличающиеся от остальных, оказываются убийцами, насильниками или растратчиками. И до последнего момента, пока собранные факты не обращали неотвратимо вниз чашу весов, он не мог заставить себя увидеть в самом подозрительном обвиняемом преступника, которого следует разоблачить. Он видел лишь человека, который в силу сложившихся обстоятельств должен выдержать проверку. И почти всегда ему хотелось, чтобы проверка была выдержана.

— Слушайте, Михаил Матвеевич, ну что вы ведете себя как баба?

— Я не позволю себя оскорблять.

— Да никто вас не оскорбляет. Вам хочется отсюда выйти?

Тот даже не ответил.

— Хочется, — сказал за негр Мазин. — А это трудно. И если вы в самом деле невиновны, вам нужно взять себя в руки, мобилизоваться полностью, убедить нас в том, что мы ошиблись, а не истерики устраивать.

Васин смотрел удивленно:

— Вы посложнее своего приятеля. Разделили функции? Тот напирал, а вы играетесь?

— Почему Зайцев не взял с собой чемодан с вещами, когда вы вместе вышли из его квартиры?

— Какой чемодан?

— Я же сказал: с вещами, нужными в поездке на юг. Вот вы показали, — Мазин перевернул несколько страниц протокола допроса, — что вышли вместе. Зайцев отправился к Филиной, чтобы уехать в Сухуми, а вас подвез до больницы. Почему же он не взял с собой чемодан с вещами?

— Он все взял, что нужно.

— Врете! Чемодан с вещами остался на кровати. Как же вы не обратили на это внимания, если были у Зайцева? Да и в больницу вам ехать было слишком рано!

— Это тоже прием?

— Это факт, Васин. А где лежал мундштук, который вы подбросили в машину?

— Я не видел никакого мундштука.

— А у Зайцева вы были?

Васин молчал.