Брак. До недавнего времени. Айвстон только и думал о том, как бы избежать его. Но теперь, из-за глупого пари поступив с Пенелопой довольно низко, он уже не был уверен, что действительно хочет этого.

Скорее всего ему придется жениться на ней. Только чтобы спасти ее доброе имя. У нее была безупречная репутация, во всяком случае, до пари, но все вышло из-под контроля.

Разве можно заставлять девушку страдать, разве можно допустить, чтобы она навеки осталась старой девой, и все из-за какого-то нелепого пари?

Конечно, нельзя.

Он обязан проявить благородство и жениться на ней.

Если она согласится.

В этом и была загвоздка. Она не хотела его, по крайней мере в качестве мужа.

Несомненно, он ей очень нравился во многих отношениях. Такое ведь не скроешь.

И впервые за долгое время Айвстон улыбнулся. Он просто обязан жениться на ней. Конечно, обязан. Он сможет убедить Пенелопу, что это пойдет ей на пользу, сохранит ее доброе имя, и она обязательно все поймет, ибо, по ее собственному утверждению, логика и разум были ее сильными сторонами, она непременно согласится стать его женой. Разве это не логично?

Конечно, их брак — самый разумный выход из положения.

— Хорошо, я спрошу мисс Прествик, что она думает по этому поводу, леди Далби, — ответил Айвстон. — По-моему, это правильное решение. И когда вернусь, я буду точно знать мнение мисс Прествик. Обо всем.

— Вне всякого сомнения, лорд Айвстон, — сказала София, отпивая чай.

Молли раздраженно фыркнула, но ничего не сказала.

Кранли засмеялся, раскатисто и резко, что в данной ситуации было нелепо.

Глава 24

На Пенелопе было прекрасное платье из белого муслина. Простого покроя лиф удачно подчеркивал фигуру, узкие рукава безупречно облегали красивые руки и заканчивались у локтя. Шелковая красная лента, довольно широкая, завязывалась бантом под грудью, в ушах сверкали золотые серьги с бриллиантами, напоминавшие по форме испанский веер. Она не сомневалась, что выглядит восхитительно. Такой прекрасной, неотразимой леди не составит труда соблазнить Айвстона. Ведь ей почти удалось это.

И он, несомненно, хотел ее.

Судя по опыту, ей нужно лишь немного времени наедине, чтобы он не сдерживал своих желаний и мог целовать ее безудержно.

Она сгорала от нетерпения. Во что бы то ни стало надо отыскать его, где бы он ни прятался, и заманить в ловушку. А скрываться он мог либо дома, либо в клубе «Уайтс». Пенелопа очень надеялась, что Айвстон сидел дома, в таком случае она могла бы нанести визит леди Амелии якобы для того, чтобы убедиться, получила ли она порванную шаль. Это отличный повод и будет выглядеть, как дань вежливости и приличиям, но на самом деле она мечтала только об одном — вновь ощутить прикосновение восхитительных губ и сильных рук Айвстона.

И дело вовсе не в том, что она изменила мнение об Иденхеме. Нет. Он стал бы ей идеальным мужем, но она и сама толком не могла понять, как это получилось. Айвстон, не теряя времени даром, смог перехватить инициативу у Иденхема, значит, ему и быть ее мужем. Почему-то она была уверена, что он прекрасно справится с этой ролью.

В тот момент, когда Пенелопа, стоя перед большим зеркалом в холле, пыталась уложить непокорный локон именно таким образом, как ей хотелось, до нее донесся голос Айвстона, затем ответ Гамильтона, дворецкого. Она мгновенно сорвалась с места, чтобы успеть перехватить Гамильтона, пока он не сообщил о приезде Айвстона ее отцу. Она была абсолютно уверена, что сможет легко и быстро соблазнить его, но присутствие отца лишь усложнит задачу. Это же очевидно.