|
Лондон был еще более удручающим, чем Абевиль. Дома Виктор продолжал раздражать всех окружающих. К моменту ее приезда он был помешан на том, чтобы сокращать порции еды. Но только для других. Сам же он прибегал к самым низким средствам, чтобы получить немного больше сахара, масла и мяса. Клое стала вегетарианкой. Сенте она казалась еще более оторванной от мелочей жизни. Изменились даже ее манеры и разговор. Она говорила теперь только односложно. У нее было большое горе. Сильвестра эвакуировали из Месопотамии, и от него приходило очень мало известий. Во время пребывания Сенты в Лондоне он вернулся. Они не виделись два года. Желтолицый, желтобородый викинг со смеющимися огромными голубыми глазами оказался Сильвестром, но не тем Сильвестром, которого она когда-то знала, а совершенно иным. Сплошная масса бинтов делала его беспомощным ребенком.
Первое же его слово уничтожило расстояние, созданное между ними годами разлуки. — Алло, ты выросла! Никто из них не говорил о войне. Напротив, все разговоры велись о домашних делах. — Единственное, что мне ясно, — говорил Сильвестр, — что когда кончится война, я не вернусь домой. Тебе двадцать два, мне почти двадцать три. Для Оксфорда я слишком стар, даже если бы я страстно хотел наверстать потерянное время. Но у меня этого желания нет. Ведь все теперь имеет так мало значения. Мне предлагают место в нефтяном деле. Зачем же возвращаться к старому? А ты, Сента, что думаешь делать? Она подняла брови. — Не знаю, — созналась она. — Я думаю… не знаю… ты… австриец… как? — Я не имею известий от Макса уже более двух лет. — Мало ли что могло случиться… Сильвестр сказал: — Но ведь ты же не могла бы теперь быть его женой? Как будто не слыша этого вопроса, Сента продолжала: — В будущий вторник Нико выходит замуж. Я ради этого взяла отпуск. Она выходит замуж за какого-то важного человека. — Я уверен, что у него большие деньги. — Да, очень большие. Он до войны был богатым человеком, а теперь еще богаче. Свадьба будет очень шикарная, в соборе Бредфорда. Я уверена, что Нико придумала эту церемонию только для того, чтобы это стоило больших денег и потому, что этого желает Альберт. — Я возьму мать с собой. Живя с этим проклятым Виктором, она постепенно чахнет. — Алло, Мики, — окликнул он какого-то мужчину, проезжавшего по коридору в механическом кресле. Мики остановился. — Не хочешь ли ты познакомиться с сестрой? Сента, это Мики Торрес. Торрес подъехал к ним. Он протянул руку и улыбнулся, обнаруживая прекрасные зубы. Улыбка осветила его некрасивое лицо и быстрые карие глаза с золотистыми точками. Он сказал Сенте: — Гордон говорил мне о вас без конца. На вид ему можно было дать не более двадцати двух лет, фактически ему было тридцать четыре. Больничный халат скрывал его фигуру. Он остановился около кровати Сильвестра. Голос его был слегка хриплый. — Мики — изумительный человек. Я должен тебе все о нем рассказать. Он — самый настоящий коренной ирландец. Когда началась война, он спокойно занимался каким-то прозаическим делом и имел небольшой доход. Ему не разрешили записаться в добровольцы, как ирландцу. Затем арестовали и только благодаря своему кузену Маунтхевену, который имеет какие-то связи, его отправили во Францию. Там он вступил в ряды французских войск, так как его мать — француженка. Когда его инкогнито раскрылось, Мики уехал в Афины, где встретился с каким-то парнем, который контрабандой перевез его в Месопотамию. После многих и бесконечных приключений и сражений он оказался выбитым из рядов окончательно. |
