— Зато, — Кайл поворачивается и наблюдает, как Ники застегивает блузку, — у нее совершенно фантастическая задница. А губы такие, что когда она говорит, я понимаю одно слово из трех.

— Я так и знала! — торжествующе воскликнула Ники, забыв на время о пуговицах. — Я знала, что, когда я говорю, ты меня не слушаешь!

— Слушаю! — примирительно усмехнулся. Притянул жену себе, чмокнул в нос. — Но мечтать мне никто не запрещает.

— Но не на совещаниях же!

— И, кстати о совещаниях, — он с видимым сожалением разжимает руки. — Пошли завтракать. А то и вправду… — вздыхает, — опоздаем.

— И все-таки я не понимаю! — он приканчивает вторую чашку кофе, наблюдая, как Ники уминает вафли. — Что за блажь жениться посреди сезона!

— Ты так скучаешь по Максу? — усмехается Ники. — И потом, ты что — сомневаешься, что я смогу самостоятельно провести этап?! — она демонстративно негодует.

— В тебе не сомневаюсь, — парирует Кайл. — А вот в здравом уме нашего шефа — пожалуй, есть некоторые сомнения.

— Между прочим, это не моя инициатива! Лучше бы они оставили за старшего Антонио! Но Кертис настоял, а Максу, похоже, все равно…

— Еще бы ему было не все равно! Старый влюбленный дурак! Выдумал тоже — жениться в пятьдесят с лишним! Да еще и уезжать в свадебное путешествие! Медовый месяц у него, надо же…

Ник улыбается.

— Они с Корделией давно… питают чувства друг к другу. И потом — что за предубеждение против медового месяца?! Не понравился собственный?

— Еще как понравился… — мечтательно вздыхает он. — Хорошо, но мало… Ладно, — одергивает он самого себя. — Черт с ним, с Максом. Просто тут еще и Уилсон уехал…

— Как, и Кертис тоже виноват?

— Вечно ты своего любимого начальника защищаешь! Хотя… в этот раз Кертис все-таки не виноват, — Кайл встает, подает руку Николь. — Что же делать, если у него жена рожает.

— Значит, — уже в холле Ник задумчиво наблюдает, как, опустившись на колено, муж шнурует кроссовки, — ты полагаешь, что у Кертиса есть уважительная причина, чтобы пропустить этап?

— Конечно. Ребенок все-таки. Это важно. А что, — он поднимает взгляд, прервав на время возню со шнурками, — еще кто-то?.. Мы несем потери…

— Не знаю, — пожимает Ник с нарочито равнодушным видом. — Но мне кажется… что может так случиться… что тебе придется пропустить ралли Германии.

— Это еще почему? — он поворачивает голову, не разгибаясь. Смотрит снизу вверх на ее мягко улыбающиеся губы, на какое-то новое выражение в любимых глазах. Проблеск озарения. И неверяще: — Ты что, хочешь сказать…

— Уверена, любимый, что ты сам сможешь догадаться о причине.

Он резко поднимается на ноги, но голова у него кружится отнюдь не от этого.

И — да. На совещание они все-таки опоздали.

Эпилог

«Такова участь всех писателей и летописцев, — они создают воображаемых друзей и теряют их, повинуясь законам творчества. Но этого мало: от них требуется отчет о дальнейшей судьбе воображаемых друзей»

— Ты не пьян?

— Не смешно, Макс. Я говорю абсолютно серьезно.

— Это не смешно, действительно! — вечно невозмутимый Мак-Коски все-таки подрывается с места.