Паника нарастала. Что, Кайл, хотел собрать себя в единое целое? Преодолеть пропасть между Голосом и Шарки? Поздравляю! Теперь их трое! Прекрасная незнакомка… а у него, несмотря ни на что, сердце предательски дрогнуло, когда вспомнил, как отреагировал на нее… бесившая его Шарки… и его любимый Голос… и все это — один и тот же человек! Его проблемы множились просто с ужасающей скоростью.

Он едва не проскочил. Как заметил, непонятно. Натренированным за годы езды на предельных скоростях боковым зрением, не иначе. Небольшой балкончик, а на нем — одинокий силуэт в светлом платье на фоне темного неба.

Кайл подошел к балконной двери. Со стороны балкона такие двери обычно не запираются. Значит, надо просто потянуть на себя ручку и выйти… туда, к ней. И…

Он глубоко вздыхает, пытаясь собрать скачущие мысли. Так, во-первых, успокоиться. Во-вторых, настроиться на то, что сейчас он будет разговаривать не с Шарки, не с Голосом из штурманского кресла, и не со сногсшибательной красавицей, увиденной им в зале. Он будет говорить с человеком, в котором есть это все! С Николь Хант. Впрочем, проще всего ему было найти общий язык именно с красавицей-блондинкой. Уж с такими-то он умел разговаривать! Хотя нет, одернул он себя, как раз с ними он обычно не совсем… разговаривал. Ладно, обойдется как-нибудь, сколько еще можно тут торчать перед дверью, как идиот.

Не давая себя времени на то, чтобы опомниться и струсить, он поворачивает ручку и шагает внутрь. Она вздрогнула. Но не обернулась, продолжая стоять, запрокинув голову, обнимая себя руками. Что ж, звезды сегодня действительно красивы…

— Николь…

Она вздрогнула еще раз, ощутимее. И, хрипло, через силу:

— Шарки!

Кайл чуть не застонал. Как же он усложнил себе задачу!

— Ник, послушай…

— Шарки! — шипит она. — Меня зовут Шарки!

— Я больше никогда не назову тебя так…

— А я больше никогда не собираюсь разговаривать с тобой! Вообще! Ты понял?

Что сказать? Довыпендривался…

— Ник, послушай… — повторяет он.

— Я — Шарки! — упрямо в ответ. И почти кричит уже.

— Да послушай же! — не выдерживает он и тоже почти кричит в ответ. Выдыхает шумно. Надо успокоиться. — Ник, я прошу, выслушай меня…

Молчит. И на том спасибо. Он стоит у нее за спиной и, наперекор всему, любуется красивой тонкой шеей. Слепой он был, что ли?..

Кайл усилием воли заставляет себя сосредоточиться. Главное сейчас — вернуть ее в зал, иначе все мероприятие срывается, и чем это грозит лично ему… черт, лучше об этом не задумываться.

— Послушай, — он выдыхает, собираясь, — я знаю, что вел себя как последний идиот. И нет мне оправданий. Я расскажу тебе о том, почему я это делал. Потом. Когда сам в этом разберусь. А сейчас… Николь, прости меня, пожалуйста. Прости меня… за все.

Плечи вздрагивают в судорожном вздохе.

— Ник…

— Уходи.

Черта с два! Куда ему идти, когда он должен быть здесь, с ней! Нет, он не уйдет.

— Николь, что мне сделать, чтобы ты простила меня?

— Уйди. Сейчас. Немедленно!

Это мы обсуждали, не вариант. Он лихорадочно соображает. Он никогда раньше не просил, не вымаливал прощения. Тем более — у женщины. Что сделать? Все, все, что угодно, но нужно, чтобы она его простила!

— Хочешь, я встану на колени?

— Вставай.

И на колени он ни разу в жизни не становился. Только в детстве, когда его заставляли молиться. А вот сейчас, подумав и поколебавшись, он все-таки опускается на колени.