— Виктор, — Павел Николаевич вальяжно положил одну руку на плечо Виктора, а от другой перепало счастья и Борису, — скажи, что, на самом деле там, в больнице, так плохо или ты ради красного словца, для беседы?

— Пашенька, там прекрасно. Там все хорошо. У меня нет претензий ни к врачам, ни к сестрам, но условия тяжелы. Ну, нет санитарок, понимаешь. А уж как следствие и с бельем плохо. Говорят, санитарок нет во всем мире, но мне-то, больному, какое дело? Мне кажется, и организационно в больницах многое нужно пересмотреть. А работают, по-моему, они все прекрасно.

— Павел Николаевич, пойдемте потанцуем.

Борис чуть отклонился и дал возможность Павлу Николаевичу подать даме руку, но сам, несмотря на свои недуги, удержаться не мог, чтобы не включиться в светскую жизнь:

— Что же вы через меня, так сказать, через голову прыгаете? Со мной бы сначала. Но я уступаю. Победа ваша, Павел Николаевич.

Все захихикали, и она вышла из-за стола. Уже положив руки на плечи партнера, нашлась и сказала:

— Вас же представили как «мающегося поясницей».

— Все. Молчу. Вы правы. К тому же как супермен в отставке, годный лишь для чтения Ницше, продолжу саморазоблачения: я еще и танцевать не умею.

Вокруг опять засмеялись.

— Боренька, а что действительно у тебя с твоим радикулитом? — спросил Виктор Семенович.

— Что с радикулитом! Есть он, стало быть, больно.

— А как лечишь?

— «Как, как»? Хочешь совет дать? Валяй. Страсть как все любят ближнего лечить.

— Я серьезно, Борис.

— А серьезно — надо оперировать.

— Да ты что! Сразу и оперировать. Подожди еще.

— Где же сразу! Чего ждать еще? Десять лет уже лечу. Знаешь, как невропатологи определяют показания к операциям по поводу радикулита?

— Ну?

— Ну, ну! Когда больной говорит: «Больше не могу, делайте что хотите», — это и есть тот край, когда невропатолог говорит «О!» и вызывает нейрохирурга. Больной не хочет терпеть, невропатолог не может лечить, — это и есть та ситуация, которая чревата хирургией, хирургами. Понял, друг мой?

— А сейчас-то болит?

— Не без того. Но в этот сиюсекундный момент не болит, и, пожалуй, Этим надо воспользоваться и махнуть до дома.

— Подожди еще. Раз не болит, подожди. Покуражимся немного, покуролесим.

— Особенно ты. Тебе все равно пить нельзя, какой же ты куролес?

— Это верно. Но ведь пьянеешь не только от алкоголя — ты знаешь. Поболтаем, потанцуем.

— Неохота ничего — все время под страхом. Не так повернешься — и, как говорят, полная поясница больных зубов. Ладно, Витюш, я тебя целую и потихоньку, без рекламы отплыву.

2

Дома Борис Дмитриевич прошел прямо на кухню и с ходу стал готовить себе чай.

— Ты что это? Из гостей же.

— Чаю не дождался, а хочу. А что ты сотворила?

— Сотворила! Вот только села поработать. Сделать тебе чаю или сам нальешь?

— Сам. Иди работай. Хотя для человеческого общения важны не талант и деловитость, а суетность и доброжелательство.

— Надо понимать так, что лучше бы мне тебя чаем напоить?

— Умница.