– Только проработает телефон с колонками на максимальной громкости не больше двух часов, точнее, – она посмотрела на экран, – час сорок. Когда установишь клетку на место, то нажми на «плей», а пока сейчас там пауза. Понял?

– Да уж не дурак, дорогая, – хмыкнул я, забирая клетку с телефоном и возвращая маску на лицо.

– И смотри, чтобы с ним ничего не случилось! – крикнула она мне вдогонку.

– Угу.

Когда нажал на воспроизведение звука перед тем, как поднять клетку на трёхметровую высоту, то показалось, что телефон просто невероятно оглушительно орёт. Но вернувшись к машине, которая стояла на небольшом холмике в семидесяти метрах от приманки, кошачий мяв заметно притих. Думаю, что с двухсот метров придётся сильно прислушиваться, чтобы его уловить. Как бы не вышло, что зазря старался. Одна надежда на тонкий слух заражённых и их маниакальную страсть к кошачьему мясу.

– Кошка, я на крышу, – произнёс я в рацию. – Посматривай по сторонам.

– Хорошо. Пожалуйста, будь осторожен.

– Обязательно, – улыбнулся я, почувствовав теплоту в груди от той искренней тревоги, что прозвучала в голосе девушки.

Броневик замаскировали срубленными ветками деревьев и молодыми сосенками, которых на соседнем поле было полно, так что обнаружить машину, стоящую на открытом месте, для мозгов зараженных будет непросто. А запах постарался отбить специальным спреем, кстати, разработанным Институтом. На несколько часов любая вещь или человек, который им будет обработан, станет пахнуть примерно, как слабый лотерейщик или кусач.

Забравшись на крышу «выстрела», я занял уже привычное место на пушечном модуле, положил на колени автомат, уже снятый с предохранителя, и стал ждать результата.

И он вскоре появился.

Не прошло и десяти минут с момента включения записи, как в рации раздался взволнованный голос Кошки:

– Сервий, сзади нас идёт большая толпа крупных живых – заражённых или людей. И слева почти такая же группа. А справа опять одиночка засветился. До всех около двухсот метров. Одиночка стоит на месте, а группы очень быстро приближаются.

– Уже вижу, – ответил я, – спасибо.

По нашим следам пёрла толпа заражённых голов в тридцать. Слева, разбившись на две группки, видимо на более развитых и менее, с дистанцией между собой не больше десяти метров, бежала на запись кошачьего концерта значительно более крупная толпа, голов так под сорок.

Вскинув автомат и активировав способности Улья, я начал быстро отстреливать мутантов, которые могли раскрыть наше укрытие. Последнего свалил метрах в двадцати от броневика. После этого сменил магазин и развернулся в сторону второго отряда мутантов, который вот-вот достигнет треноги с музыкальной клеткой, которая не только звучала как кошка, но и пахла ею.

Щёлк! Щёлк! Щёлк! Щёлк!..

Тяжёлые девятимиллиметровые пули очень часто пробивали зараз по два тела простых заражённых, которые ещё не обзавелись непробиваемыми ничем костяными пластинами. Благодаря этому я сумел не допустить к Кошкиному телефону тварей.

Следующую группу я увидел задолго до сообщения девушки. Было до них метров пятьсот. Сначала увидел, как ломается молодой ельник в дальнем конце поля, в центре которого я поставил приманку. Даже успел обрадоваться, что на огонёк заглянул кто-то из сильно развитых. Но когда из-за деревьев на чистое пространство вывалилась толпа тварей, среди которых каждый восьмой ещё сохранил верхнюю часть одежды и все без исключения ещё имели остатки растительности на голове, от сильной досады сплюнул.

И что самое плохое, их было очень, очень много.