|
Зато точно знаю, что Хозяева совершенно сознательно загнали нас в бутылку Клейна. Скорее всего Хозяева не могут контролировать все пси-излучатели Зоны, а контролируют только некоторые, хотя возможен и другой вариант: на кратчайшем пути прорыва к ЧАЭС нас могли ждать уже не пси-поля, а что-нибудь посерьезнее и тоже не контролируемое… Ну а наличие выхода из бутылки, вовремя оживший «шнек», погибший «долговец» — это уже чисто работа Хозяев, тут у меня нет никаких сомнений. А как тебе здешние «монолитовцы», в упор нас не видящие? — Хорошенькое дело «никаких сомнений»! — возмущаюсь я. — Да сколько раз нас могли убить ни за что ни про что — ты считал? — У меня не было никаких сомнений как раз потому, что я считал, — говорит Вычет. — А теперь я просто это знаю. Как знаю и то, что нас разделили нарочно и больше не дадут соединиться… Хозяевам нужен только я. Стою, как пыльным мешком огретый. Пытаюсь поймать Вычета на какой-нибудь несуразности, и ничего у меня не выходит. В его версии противоречий меньше, чем в любой другой, а значит, он подобрался близко к правде. Быть может, он прав во всем. И кому здесь интересно, что мне не нравится такая правда, что она мне как кость в глотке? Шорохи, стоны, непонятные вздохи, а мне на них плевать. Машинный зал занят сам собой, и ему плевать на меня. В расчете. Я не боюсь его. То, что произошло, для меня страшнее всех ловушек. Нет Исполнителя Желаний. А мною подло воспользовались как инструментом каким-нибудь. Одноразовым! — Я пытался тебе сказать, — с участием говорит Вычет, — но ты не желал меня слушать. Мы оба не виноваты, и все же — прости. Я мог быть более настойчивым, я мог попытаться внедрить тебе в мозги правду, поискать способ как-нибудь перебить Зов… Прости, я не стал искать. Он замолкает, молчу и я. Не знаю, что сказать и что сделать. Обвели тебя вокруг пальца, сталкер Чемодан, как мальчишку обвели, и теперь у тебя остается только одно: не вздумать жалеть себя, а законную злость направить исключительно на свое спасение. Будь злым, но терпеливым и умным, не раскисай, собери волю в кулак, забудь об усталости, приготовься к броску через ад. Может быть, тебе повезет. Уже никто не станет играть с тобой в поддавки, скорее наоборот, а только сдаться без борьбы невозможно. И стыдно, и помирать не хочется. — Не знаю, выпустят ли тебя отсюда, но я буду за тебя просить. Вычет будто читает мои мысли. Вот блин, в его голосе настоящее сострадание! Удружил мне родственничек, в хорошенькую втравил историю! Просить он за меня будет! А получив отказ Хозяев, разведет руками и вздохнет: ну что ж, нельзя, мол, значит, нельзя?! — Не надо злиться, — мягко, как ребенку, говорит мне Вычет. — Хозяевам это не понравится. Пойми, ты не представляешь для них ценности. Похоже, что так. Теперь, когда на меня не действует Зов, я худо-бедно могу соображать. Боже, зачем я полез сюда? Ведь я же нормальный человек, и сталкером был очень осторожным, довольствовался малым и далеко не ходил, а после и вовсе поселился у моря, покинув Зону, казалось, навсегда… Ну на что мне сдались эти подвиги по чужой воле? Я через все прошел и Вычета провел, а теперь меня того и гляди прихлопнут за ненадобностью. |
