Изменить размер шрифта - +
Очередная мания Аманды: первой приезжать куда бы то ни было, чтобы изучить местность перед тем, как появится потенциальный противник. Она терпеть не могла жить в одной комнате с соученицами: всюду раскиданы шмотки, стоит непрестанный галдеж, несет шампунем, лаком для ногтей и лежалыми сластями; без конца обсуждаются последние сплетни, кто-то впадает в истерику, обижается, завидует, насмехается, предает; Аманду все это ни в коей мере не касалось.

— Папа считает, что убийство Эда Стейтона — вендетта в среде гомосексуалистов, — заметила Аманда, прощаясь с дедом.

— На чем основана такая версия?

— На бейсбольной бите, засунутой… сам знаешь куда. — Аманда покраснела, вспомнив видеоролик в Интернете.

— Не стоит спешить с выводами, Аманда. В этом деле еще много непонятного.

— Вот именно. Например: как убийце удалось войти?

— В обязанности Эда Стейтона входило закрывать двери и окна и включать сигнализацию после окончания занятий. Поскольку ни один замок не взломан, следует предположить, что преступник спрятался в школе до того, как Стейтон запер ее, — рассудил Блейк Джексон.

— Будь это умышленное убийство, со Стейтоном расправились бы до того, как он уехал: никто ведь не мог знать, что он вернется.

— Может, убийство было неумышленным, Аманда. В школу проник вор, охранник застал его на месте преступления.

— Папа говорит, что за годы работы в полиции он навидался преступников, способных со страху натворить дел, но никогда еще не встречал такого, кто задержался бы на месте преступления, чтобы надругаться над трупом.

— Что еще говорит Боб?

— Ты знаешь папу: всю информацию из него приходится вытягивать клещами. Он считает, что это не тема для разговора с девочкой моих лет. Первобытный тип.

— В чем-то он прав, Аманда: дело гнусное.

— Оно получило огласку, попало на телевидение, и, если у тебя крепкие нервы, можешь посмотреть в Интернете видеоролик, который сняла на телефон какая-то девочка, когда обнаружили тело.

— Ничего себе! Ну и присутствие духа! Нынешние дети видят столько насилия, что уже ничего не боятся. В мое время… — вздохнул Блейк Джексон.

— Твое время прошло. Меня раздражает, когда ты ворчишь, как старый хрыч. Кстати, Кейбл, ты выяснил что-нибудь насчет исправительной колонии для мальчиков?

— Мне нужно работать, не могу же я совсем забросить аптеку, выкрою минутку и выясню.

— Поторопись, иначе найду другого сыщика.

— Давай-давай: поглядим, кто станет терпеть твои фокусы.

— Дед, ты меня любишь?

— Ни капельки.

— И я тоже. — Аманда бросилась ему на шею.

 

Блейк Джексон зарылся носом в копну внучкиных курчавых волос, вдохнул запах салата — очередная прихоть: ополаскивать голову уксусом — и подумал, что через несколько месяцев Аманда уедет в университет и его уже не будет рядом, чтобы защитить ее; девочка еще не уехала, а он уже по ней скучал. В головокружительной последовательности перед его внутренним взором предстали все этапы этой короткой жизни: вот хмурая, пугливая малышка часами сидит в палатке, сооруженной из простынь, и в это убежище имеют доступ только невидимый друг по имени Спаси-Тунца, несколько лет сопровождавший ее, кошка Джина и он сам, если только, в знак особого расположения, его приглашали выпить чаю понарошку из крошечных пластмассовых чашечек. «В кого она такая уродилась?» — недоумевал Блейк Джексон, когда шестилетняя Аманда обыграла его в шахматы. Явно не в Индиану, которая парила в облаках, через полвека после хиппи проповедуя мир и любовь, и тем более не в Боба Мартина, который к тому времени вряд ли дочитал до конца хоть какую-то книгу.

Быстрый переход