— А ты следил.

— Иногда. И только за тобой одной. Твой карманный пёс мог меня вычислить особыми «способностями». А это подпортило бы весь план.

Меня прошиб пот. Неужели, подонок причастен и к исчезновению очеловеченного робота?

— Где Квентин? Что ты с ним сделал?

— Пока ничего, — протянул Портер издевательски. — Разборки с твоей собачонки впереди.

Он кривился и насмехался. А я всё не верила. Нет, это нелепая шутка. Кто-то притворяется Портером. Ведь он не мог, просто не мог выжить.

Я, будто наяву, увидела себя в стеклянной клетке. Моей второй тюрьме, где, в отличие от первой, меня не считали человеком. Лишь прототипом. Чужой собственностью.

В тот вечер — последний в лаборатории — я взбесилась. Тело с каждым днем подчинялось всё лучше, туман, господствующий в голове после «переселения», рассеялся. И настал предел. Я отказывалась есть, швыряла пластмассовую посуду в прозрачные стены. Кричала, грозилась порвать обидчиков в клочки. Но только разозлила «создателя».

Меня приковали электронными наручниками к кровати. Подвергли еще большему унижению, чем раньше. Теперь я не могла прикрыться руками, и Портер получил отличную возможность разглядывать каждый изгиб тела. Смотреть и фантазировать. Это никого не беспокоило. Лиира не трогали низменные желания помощника. Руда они забавляли. Он весело ухмылялся, глядя на взволнованного Портера.

Никто не учел, что он «сломается». Наплюет на распоряжения и войдет в клетку.

Никогда не забуду ощущение беспомощной ярости. И трясущиеся от возбуждения руки, исследующие мое тело. Я кричала, звала на помощь, хотя и понимала, что лаборатория пуста. В этот час здесь всегда оставался один Портер. Но отчаянные вопли были единственным средством «сопротивления».

Но мы ошиблись. Оба. В тот вечер Лиир и Руд задержались. Профессор возился с видеодневником, а помощничек проводил эксперимент. С Квентином. Проверял на стойкость его человеческую плоть и возможности нанитов. Резал кожу и наблюдал, как быстро микроскопические роботы справятся с повреждениями.

Звук удара головы о стену — мерзкая штука. Да, Лиир заслужил. За все мои мучения и унижения. Мне даже понравилось застывшее удивление на мертвом лице. Профессор, оттаскивая помощничка от успешного прототипа, не ожидал, что Портер ответит. Но тот слишком сильно желал меня. Не мог остановиться, допустить, чтобы «нам» помешали. Это был неосознанный рывок одержимого зверя. Зверь совершил непоправимое, прежде чем до разума дошло, что творит тело.

Я помню, как он скулил и причитал, сообразив, что натворил. Правда, продлилось это недолго. На подходе был второй «противник». На шум примчался Руд. Они сцепились насмерть. Катались по полу, рыча и изрыгая проклятья. А я лежала, прикованная к кровати, и молилась, чтобы выжил не Портер. С рыжим помощником «создателя» у меня оставался призрачный шанс. С другим — роль временной постельной игрушки и смерть.

Боги — цветочные или любые другие — не вняли мольбам. Портер, пошатываясь, поднялся над поверженным Рудом. Вытер рукавом разбитый нос. Ухмыльнулся и шагнул ко мне. После второго убийства его перестало волновать первое. Он жаждал довести до конца начатое. Его интересовала лишь я. Точнее, мое тело.

Но всё сложилось иначе. Для нас обоих…

— Как ты выжил? — спросила я, вернув сознание в новую темницу с Эйваном на полу и Портером на экране.

Улыбочка нашего тюремщика стала еще гаже.

— Шеф был предусмотрительным человеком. Сделал в лаборатории запасной выход. Тайный выход, о котором не ведала твоя собачонка. Я жив, хотя вы бросили меня умирать. Теперь моя очередь вас уничтожить. Сначала тебя вместе с новым любовничком.