Мы достигли выхода, когда Квентин остановился.

«Нельзя оставлять данные. Это все равно, что оружие. Многие захотят жить вечно, перебираясь из одного тела в другое. А кто будет решать, кому жить, а кому умирать? Те, у кого в руках деньги и власть. Ты же понимаешь, что это необходимо?»

Я ответила без раздумий.

«Да».

И схватила спасителя за локоть.

«Но как же Портер?»

Квентин не ответил, а я не предложила пощадить мерзавца. Успокоила себя тем, что его жизнь все равно кончена. За убийство — даже одно — дают пожизненный срок.

Нам не пришлось делать ничего особенного. Лиир, и правда, был параноиком. Установил программу самоликвидации в лаборатории. Требовалось лишь ее запустить. Профессор боялся, что его открытие попадет в чужие руки. Говорил, что всегда может уничтожить сведения без последствий. Главное, они сохранятся в его голове.

В ту ночь секреты гениального и беспринципного ученого умерли вместе с ним. Во всех смыслах сразу. Навсегда…

— Ты прав, я не безгрешна, — ответила я на вопрос Эйвана. — И сегодня тоже умру. Но я уже выторговала у смерти немало, согласен?

Он хотел что-то ответить, но захрипел. Конец был близок. Остались секунды.

Тело задергалось в судорогах, а я представила скрюченную домработницу на полу кухни Васильков. Боги! Когда-то мы с Эйваном шутили, что проведем вместе всю жизнь, состаримся и умрем в один день. Третий пункт почти сбылся. Но в иной интерпретации. В такой, что не приснится и в кошмаре.

Мой бывший жених собрал остатки сил и протянул ко мне руки.

— А… Ааа…

Я знала, что он пытается произнести. Моё настоящее имя.

— Нет. Не смей. И не проси.

Да, я могла бы взять Эйвана за руку. Поддержать в последние мгновения жизни. Облегчить страшный конец. Но это означало бы, что я простила. А я хотела, чтобы он знал: это не так. Моё прощение — огромная роскошь.

Я тоже чудовище? Возможно…

Секунды бежали, но я больше не смотрела на бывшего жениха. Уткнулась взглядом в потолок, вновь представляя небо. Ясное и чистое, без единого облачка. Я не видела «завершения» жизни Эйвана, лишь слышала хрип — короткий, но самый тяжелый. Дождалась его и распласталась на полу. Лицом к шершавой стене. Отгородилась от оболочки, оставшейся после человека, поигравшего с моей судьбой.

Он мёртв. Теперь моя очередь.

Говорят, в последние минуты перед глазами проходит вся жизнь. Жуткая банальность.

Вот сожалений стучится в голову, и правда, много.

Я думала об Арии, отказавшейся от кровавых денег и выбравшей удел Спутницы. Она никогда не узнает, как вздорная девчонка из Небесного Ириса выяснила код Дрейка. Анализ ДНК подтвердит, что я — Релия. Оставалось лишь жалеть, что не призналась сестре в больнице Ордена. Стоило рассказать, что я спаслась из лап мерзавца отчима, и теперь знаю, что они с матерью меня не предавали.

Я думала о собственной глупости и обидах, помешавших после побега из тюрьмы навести справки о семье. Мы бы встретились с Арией четыре года назад. Мою личность легко бы подтвердило глубокое сканирование. Сестра помогла бы мне, без сомнений. Вернуться домой или устроить жизнь в другом месте — под новым именем. Не пришлось бы скитаться по трущобам. Я бы не попала бы в лабораторию Лиира.

Лиир…

Ох, тогда бы я не встретила Квентина…

— Квентин, — сорвалось с губ вместе с тяжелым вздохом.

Кислород больше не поступал в комнату. Воздух стал спертым. Еще чуть-чуть, и в нем не останется жизни.