— Хорошо, — согласился режиссер через силу. — Я расскажу, а вы ответите: разыгралось ли у меня воображение, или есть реальная причина для беспокойства. Вчера днем я навещал сына. Помогал готовиться к тестам по литературе. А уходя… Наша дверь, то есть, дверь квартиры Лайлы и Саймона открывается бесшумно. Я вышел в коридор и обнаружил, что Виктор Василек разговаривает с кем-то по личному экрану на лифтовой площадке. Собрался, было, дать о себе знать, но услышал странную фразу, и остановился. Он сказал…

Роэн запнулся, а я не посмела его торопить.

— Виктор сказал, — повторил режиссер, водя правой рукой по воздуху, будто дирижировал невидимым оркестром. — Сказал: «Я решил проблему с девчонкой». И добавил: «Постарайся больше не облажаться».

По телу мерзкими иглами промчалась судорога. Решил проблему с девчонкой?!

— С кем говорил Василек?

— Не знаю. Похоже, использовал наушник. Второго голоса я не слышал. Думаете, речь о домработнице?

— Возможно, и нет, — солгала я, чтобы успокоить взбудораженного режиссера. — Но разобраться стоит. Я поговорю со знакомым из Службы безопасности. Пусть проверит. Аккуратно. Не поднимая лишнего шума.

— Спасибо, — режиссер выдохнул с облегчением и затараторил. — Релия, вы сняли с моей души груз. Я со вчерашнего дня на взводе. Не мог избавиться от мысли: вдруг строительная компания соседа занимается махинациями, а домработница случайно это узнала. Понимаете, нож в спину — это не спланированное убийство. Это, скорее, импульс, сиюминутная злость. Василек, конечно, не тянет на беспощадного преступника. Но и моя жена не всегда походила на истеричную мегеру, уж простите за выражение. Я к тому, что люди, подпитываемые злостью, совершают совершенно неожиданные поступки. Необъяснимые с точки зрения логики.

Я молчала, обдумывая версию Роэна. Надин Лиса — случайная свидетельница другого преступления? Почему бы нет? Уж я-то знала, на какие подлости способны люди во имя защиты собственных интересов. А Виктор Василек мне сразу не понравился. Хам, мужлан и домашний тиран. Удивительно, как супруга его терпит. Никакие деньги в мире не стоят того, чтоб об тебя вытирали ноги. В возрасте Катарины, да при модельной внешности не поздно найти кого-то поприличнее.

— Простите, — вывел меня из раздумий Роэн. — Я не хотел портить вам выходной день. Парк исчезнувших цветов — не место для разговоров об убийствах. Особенно не сценических, а реальных.

— Ничего, у меня крепкие нервы, — заверила я, хотя настроение, и правда, испортилось.

— Я постараюсь исправить ситуацию, — пообещал режиссер. — Ложитесь и посмотрите в небо. Главное, забудьте, что это голограмма.

Предложение обескуражило, но я подчинилась. Роэн меня заинтриговал.

— Просто смотрите и отключитесь от всех забот, — проговорил он и лег по соседству. Но не впритык. Нас разделяла корзина с провизией.

— Смотрю.

Небо, как небо. Ничего особенного. Конечно, если не считать, что не настоящее. Голограмма очень качественная, средств на нее владелец не пожалел. Но вот поднялся ветер, закачав траву и цветы, на лицо упало несколько лепестков. Терпко запахло душицей, и я расслабилась, позволив воображению разыграться.