— Если меня должны судить, я готов последовать за вами. Я заслужил это. Я признаю себя виновным.

— Никто не подавал на вас жалобу, — сухо ответил инспектор. — У нас нет ни одного свидетельства против вас. По мнению мистера Серроколда, выстрелы были случайными.

— Он весь в этом высказывании! На свете никогда не было человека, столь же доброго, как мистер Серроколд! Я ему обязан всем, и вот как я его отблагодарил за доброту!

— Что заставило вас так поступить?

Казалось, Эдгар пребывал в замешательстве.

— Я вел себя как последний идиот.

— Мне тоже так кажется, — сухо заметил инспектор. — Судя по вашим словам, сказанным мистеру Серроколду в присутствии свидетелей, вы узнали, что он ваш отец. Это правда?

— Нет.

— Откуда у вас возникла эта идея? Вам кто-нибудь подсказал?

Эдгар в смущении зашевелился.

— Мне трудно объяснить вам… Не знаю, с чего начать…

Инспектор ободряюще посмотрел на него.

— Попытайтесь все-таки. Мы не намерены причинять вам неприятности.

— Видите ли, у меня не было нормального детства. Другие ребята смеялись надо мной, потому что у меня не было отца. Они обзывали меня незаконнорожденным… и это была правда. Моя мать почти не бывала трезвой, время от времени к ней приходили мужчины. Я думаю, что моим отцом был какой-нибудь иностранный моряк. Дом наш всегда вызывал у меня отвращение. Сущий ад! Я стал воображать, что мой отец был не простым моряком, а каким-то знаменитым человеком, и что я — законный наследник огромного состояния. Потом я стал учиться в другой школе и там один или два раза я соврал, намекая, будто мой отец был адмиралом. Кончилось тем, что я сам в это поверил и стал, как мне казалось, менее несчастным.

Он помолчал минуту, потом продолжил:

— А потом я придумал еще одну вещь. Я останавливался в отелях и рассказывал там массу всякого вздора. Говорил, что я летчик-истребитель или служу в армейской разведке. Сам не знаю, что со мной происходило. Мне не хотелось никого обманывать, но я не мог себя остановить. Мистер Серроколд и доктор Мэйверик объяснят вам, что это такое. У них есть все соответствующие бумаги.

Инспектор Карри кивнул. Он уже видел документы Эдгара и его уголовное дело.

— В конце концов, мистер Серроколд вытащил меня из этого кошмара и привез сюда. Он сказал, что ему нужен секретарь, который должен ему помогать… и я могу утверждать, что работал прилежно! Да, я могу это сказать! Но другие люди постоянно издевались и смеялись надо мной.

— Кто же это? Может быть, миссис Серроколд?

— Нет. Миссис Серроколд — настоящая леди… Она всегда была любезна и добра ко мне. Но вот Джина, та обращалась со мной, как с последним идиотом, и Стефан тоже. Миссис Смит презирает меня за то, что я не из их круга. И мисс Белевер тоже. А сама-то она кто? Всего лишь компаньонка на жалованьи, правда?

Инспектор заметил в поведении молодого человека признаки все возрастающего возбуждения.

— В общем, они все относятся к вам безо всякой симпатии?

— Да, потому что я — незаконнорожденный! — запальчиво воскликнул Эдгар. — Если бы у меня был отец, они бы не вели себя так!

— Значит, чтобы утешиться, вы придумали себе несколько знаменитых отцов?

Эдгар покраснел и произнес сквозь зубы:

— В конце концов, я всегда лгу.

— В последний раз вы утверждали, что ваш отец — мистер Серроколд. Почему вы так говорили?

— Потому что надеялся заставить их замолчать раз и навсегда. Если бы он был моим отцом, они бы не вели себя так!

— Но вы к тому же утверждали, что он ваш враг, что он вас преследует.