Внезапно Дима остановился и медленно, почти на цыпочках вернулся к обломкам. Сами разбили — мысль правильная. Но по глупости ли? Или это и есть те самые остатки кораблей, разграбленных и затопленных малайскими пиратами? Не замечая в азарте обломанных ногтей, Дима по локоть зарылся в песок, смешанный с илом. Наконец ему удалось вытащить кусок доски — слегка изогнутый, скругленный на одном конце и грубо обломанный на другом. Похоже на кусок шпангоута. И даже дырочки от гвоздей видны…

Дерево, пропитанное водой, было скользким и тяжелым. Стоило выпустить обломок из рук — и он тут же камнем ушел на дно. Жаль, что пираты очищали торговые суда, прежде чем затопить. На сокровища Дима не надеялся, но было бы здорово найти что-нибудь интересное. А впрочем… Дима задумчиво поковырял ногой песок. Конечно, все мало-мальски ценное с кораблей выносили. Но на всякую повседневную мелочовку вряд ли обращали внимание. Зачем пиратам простенький нож или чашка? Железо, конечно, в морской воде давно рассыпалось в труху, но керамика или стекло могли сохраниться.

Вот и развлечение нашлось, мысленно усмехнулся Дима, снова зарываясь в песок. Чем сидеть в лагере и дуреть от раздражения и скуки — лучше рыться в обломках кораблей. Найдется какой-нибудь медный гвоздь — уже радость. А не найдется — так хоть время проведет, не ввязываясь в свары.

Пальцы нащупали что-то гладкое. «О-па!» — радостно пробормотал Дима и сжал кулак. В руке оказалась изрядная горсть песка. Дима погрузил ладонь в воду, поболтал, вымывая лишнее сквозь неплотно сжатые пальцы. На ощупь вроде бы металл — похоже, ему действительно удалось найти корабельный гвоздь. Неплохое начало.

Дима выпрямился, в предвкушении разжал кулак и выругался, увидев, что именно лежит у него на ладони. Разочарование оказалось таким сильным, что первым порывом было зашвырнуть находку подальше. В последний момент Дима остановился. Тоже, если подумать, неплохой сувенир. Можно будет рассказывать, как искал пиратские сокровища, а нашел никелированную фигульку, отштампованную в Китае.

Подавив желание пнуть остатки лодки, Дима подкинул металлическую штуковину на ладони, небрежно засунул ее в карман и побрел к берегу.

Энергия азарта и любопытства, пробудившаяся, когда Дима нашел обломки лодки, иссякла, и он снова маялся от жажды и голода. Пересохшие, уставшие от постоянно бликующей воды глаза страшно зудели и слезились. К тому же его вдруг начало терзать чувство какой-то неправильности, странности: как будто он проморгал что-то важное, допустил мелкий баг, из-за которого ошибки будут расти, как снежный ком, и в конце концов сведут всю работу на нет.

Выбравшись на берег, Дима присел на камень — уже не горячий, а приятно теплый — и принялся заново прокручивать в голове прошедший день. С пустыми руками думалось плохо. Дима принялся вертеть пуговицу на боковом кармане шорт. Нет, стратегия, которую он придумал, сейчас самая выгодная; места он пока не нашел, но это не беда, завтра можно будет сходить в другую сторону… Что же не так?

Нитки, как всегда, не выдержали издевательств, и пуговица осталась у Димы в руке. Слегка кольнуло чувство вины и тут же исчезло: он давно уже научился пришивать ободранные в задумчивости пуговицы, маме не придется вздыхать над его дурными привычками и браться за нитку с иголкой. Дима автоматически сунул пуговицу в карман. Рука наткнулась на найденную железяку. Все так же машинально Дима вытащил ее и принялся вертеть в пальцах.

Через некоторое время он понял, что мозги больше не работают. Он уже не вертел находку — просто тупо смотрел на нее без единой мысли в голове. Серебристая фигурка кальмара, блестящая, совсем новенькая… Если присмотреться — красивая вещь.