Она вздрогнула, не сумев скрыть вздоха удовольствия, когда его губы опустились ниже, лаская ее шею. Сквозь джинсы Одри почувствовала его возбуждение, осознав, что Марк засунул руку ей под футболку.

Она, должно быть, сошла с ума! Всего лишь минуту назад он назвал ее старой девой. Марк захотел ее лишь потому, что пьян.

— Нет! — Одри оттолкнула его.

— В чем дело?

Одним прыжком Одри вскочила с постели и очутилась в другом конце спальни, тяжело дыша. Она не могла сказать, какое из чувств сейчас преобладало в ней — унижение или сожаление.

— Ты ведь даже не знаешь меня!

— А разве это так важно? Женщины, желавшие Одинокого ковбоя, совершенно не знали меня. — Он ударил себя в грудь, произнеся свое прозвище так, словно речь шла о другом человеке. — Я все понял. Калека недостаточно хорош для этого.

— Дело совершенно не в твоем увечье…

— Оставьте это, леди. Я хорошо знаю женщин.

Лицо Одри потемнело от гнева. Она еле сдержалась, чтобы не закричать.

— Думай, что хочешь. Делай, что хочешь, только оставь меня в покое. Я тоже оставлю тебя в покое, ладно?

Подхватив принадлежности для уборки, она, круто повернувшись на каблуках, вышла из комнаты.

Марк остался один. Разве не этого он хотел? Никто не судит его, не ждет от него чего-то невозможного. Тогда почему он почувствовал боль в груди, когда она ушла? Почему ему хотелось пойти вслед за ней, принести свои извинения и пообещать все что угодно, лишь бы она осталась? Что с ним происходит?

Остаток дня Одри провела, убирая комнаты и не переставая корить себя. Она все думала о том, как сильно изменился Марк Мэлоун, и представляла себе заголовки в газете: Сумасшедший Мэлоун убивает любопытную журналистку с особой жестокостью!

Усмехнувшись, она решила продолжить свои литературные изыскания: Одинокий ковбой — неудачник по жизни. Или так: Опустившийся ковбой не нуждается в утешении.

С каких пор она захотела утешить его? С тех пор, как увидела боль в его глазах, призналась себе Одри.

Под карточным столом она обнаружила полную плевательницу — это просто отвратительно. И что она должна со всем этим делать? А что прикажете делать с ковром? Одри даже не хотелось об этом думать.

Уборка была ее работой, но почему работникам необходимо плевать, курить и пить здесь? Почему бы им не заняться этим в своем домике? Одри намеревалась обсудить этот вопрос с Джоном.

А может быть, оставить все как есть? Она уедет отсюда меньше чем через две недели. В течение этого времени она готова стерпеть все, даже грубость бывших звезд родео.

Подбирая с пола пустые пивные бутылки, она взглянула в сторону гостиной, которая была пуста, за исключением бара, наполненного полупустыми бутылками, и еще на полу валялась груда золотых кубков. Его наградных кубков.

Теперь, когда Одри успокоилась, мысль о поцелуе Марка вызвала у нее волну желания. Ведь он действительно поцеловал ее! Он назвал ее красавицей. Должно быть, пиво помутило его рассудок. Но она точно чувствовала его возбуждение. Он был ее работодателем, но мысль о сексуальном домогательстве даже не приходила ей в голову. Кроме того, он же не уволил ее за то, что она вылила его пиво в раковину.

При мысли об увольнении Одри сжалась от страха. Может быть, она слишком сильно вжилась в свой «агрессивный» образ? Если он уволит ее сейчас, она так и не напишет свою статью. Но Одри не могла больше оставаться в этом доме и просто смотреть на то, как Марк Мэлоун каждый день напивается до полусмерти.

Марк просто позволил этому увечью разрушить всю свою жизнь. Ей следует посоветовать ему обратиться к профессионалу. Одри понимала, что это вовсе не ее дело, но должен же кто-то позаботиться… Позаботиться?

Куда тебя понесло, девочка? Планируешь период его реабилитации? Где же твоя хваленая объективность? Ты — журналист, а не социальный работник.