– Если ты еще когда-нибудь скажешь так снова о Пенелопе, то получишь кулаком по

физиономии. Понял?

Нуждаясь в некотором пространстве, я возвращаюсь к своей кружке, которую оставил

на кухонной стойке. Делаю глоток и жду, пока Грэхем придет в себя.

Поднявшись, но держа руки на коленях и делая глубокие вдохи, он злобно пялится на

меня.

– Ты ведь в курсе, что мой отель – один из немногих отелей, который предоставляет

тебе возможность играть в покер? Пора бы тебе начать относиться к моим сотрудникам и

 ко мне с уважением. Ты здесь не хозяин, Гевин. Босс, бл*ть, я!

Если быть до конца откровенным, то его угроза на меня никак не действует. Покер

стал скорее работой, чем игрой, от которой я без ума. Он перестал быть для меня вызовом.

Недавно я играл, потому что хотел быть ближе к Пенелопе, но теперь, когда я ее добился, у меня нет желания снова подходить к столу.

Грэхем ковыляет к стойке, все еще слегка сгибаясь от боли.

– Я серьезно, Гевин, – говорит он строго, – ты должен перестать притаскивать сюда

моих  сотрудниц,  чтобы  развлечься  с  ними  ночь.  Пенелопа  отлично  справляется  в

должности, игрокам она нравится, и если ты все испортил...

– Ничего я не испортил, – перебиваю я.

– Неужели? Судя по всему, ты снова засунул свой член куда не надо, и поставил ее

работу под угрозу.

– Все не так, – раздраженно бормочу я.

–  Хватит  питать  иллюзии,  мать  твою!  Это  серьёзное  злоупотребление  служебным

положением, и ради чего? Одной ночи траха?

Я с грохотом ставлю кружку на стойку, отчего она разлетается вдребезги. Опираюсь

руками о стол, пытаясь угомонить бешено колотящееся сердце.

– Все не так, – повторяю я. – Она мне, мать твою,  нравится,  ясно?

– Что? – выпаливает Грэхем в замешательстве.

Махая руками от отчаяния, я расхаживаю по кухне и кричу:

– Она мне чертовски нравится, Грэхем! Это не секс на одну ночь,  она мне нравится.

Я повержено бреду к окнам гостиной и вглядываюсь в утреннюю тишину на улице. В

комнате воцаряется молчание, пока Грэхем переваривает мое признание.

Черт, да я сам пытаюсь его обдумать!

Мы  давно  знакомы  с  Грэхемом,  и  всё  это  время  он  видел  меня  игроком:   в  зале

хайроллеров  и  в  спальне.  Я  никогда  не  привязывался  к  женщине,  не  говоря  уже  о  том, чтобы  мне было до нее дело. Я был его ведомым, парнем, на которого он рассчитывал, желая получить пару сисек и дырку. Так что эта новая моя сторона шокирует меня так же, как и его.

Тишина  в  комнате  нарушается  грохотом.  Повернувшись  к  двери  спальни,  я  вижу

Пенелопу, которая растянулась на полу с одной туфлей в руке и другой на ноге.

– Вот дерьмо! – бормочет она, медленно скользя по полу, пытаясь скрыть себя и свое

очевидное подглядывание.

Звук  кожи,  трущейся  о  пол,  эхом  разносится  по  пространству,  пока  она  пытается

заползти дальше в спальню. От ее движений платье поднимается, оголяя нижнюю часть ее

задницы.

– Боже, – тихо ругается она, опуская юбку и делая вращательное движение по полу, чтобы протиснуться в дверной проем и вернуться в комнату.

Я молю Бога, чтобы она была более ловкой, когда дело дойдет до выступления в La Magie.