оглядывается вокруг и продолжает: — Примеряешь роль психа-преследователя?

— Захотел убедиться, что ты в безопасности доберешься домой. Я думал, что твой

кавалер должен был сделать то же самое, после поцелуя на прощание.

— Ты это видел?  — спрашивает  в неверии.  — Что ты делал? Наблюдал  за мной с

биноклем? Это, правда, не здорово, Гевин,  — она проходит мимо меня и поднимается к

своей квартире. Без зазрения совести следую за ней.

— Ничего не ускользает от меня, мисс Прескотт. Ничего.

Она резко разворачивается и смотрит с яростью, переплетая ладони между собой. Я

смотрю на них, оценивая ее нервозность. Вспоминая мою способность читать язык тела, Пенелопа опускает руки по бокам.

—  Тебе  что-то  нужно?  Или  тебе  нравится  охотиться  на  ничего  не  подозревающих

девушек по ночам? Как Потрошителю?

—  Да,  мне  кое-что  нужно,  —  говорю,  подходя  к  ней  ближе.  Взгляд  Пенелопы

блуждает от оголенного участка кожи у самого горла, где у меня расстегнуты пуговицы, до

моих рук в карманах, и к промежности, где задерживаются на пару секунд. Я поймал ее.

— Что ты творишь? — спрашивает она с дрожью в голосе.

—  Скажите  мне,  мисс  Прескотт,  посреди  этого  ужасного  свидания,  свидетелем

которого я стал сегодня...

— Ужасного благодаря тебе! — сердито говорит она.

Я игнорирую выпад.

— Когда Ник пытался привлечь твое внимание, почему ты продолжала смотреть на

меня каждые несколько минут?

— Такого не было!

Я придвигаюсь ближе, оттесняя ее к стене многоквартирного дома, не заботясь о том, что соседи могут нас увидеть.

— Позволь мне не согласиться. Пока я наслаждался своим ужином, то видел, как ты

следишь за мной, осматривая сверху вниз, не в состоянии перестать пялиться мне на грудь.

Это из-за того, что ты смогла насладиться ею этим утром в парке?

— Тфф, такой напыщенный индюк, — Пенелопа качает головой, не отвечая на мой

вопрос, поэтому я продолжаю давить.

Положив руки ей на бедра, заключаю девушку в ловушку. Если она захочет уйти, то

позволю. Я не из тех мужчин, кто держит кого-то силой, но сейчас она не двигается, только

тяжело дышит и облизывает губы. Все признаки, что я делаю все правильно.

— Отвечайте на вопрос, мисс Прескотт.

Она закатывает глаза, в ее позе появляется ярость.

— Гевин, почему ты продолжаешь так называть меня, говори просто «Пенелопа».

Резко наклонившись, так что мои губы оказывается у ее уха, я говорю с напором:

— Я назову тебя Пенелопой, когда твои губки окажутся на каждом сантиметре моего

тела, когда ты раздвинешь для меня свои ножки, приветствуя в твоем, как я представляю, узком и сладком лоне. До этого момента ты остаешься мисс Прескотт.

Когда  я  отстраняюсь,  моя  щека  касается  ее.  Девушка  старается  выглядеть  не

впечатлённой, но я могу видеть за ее напускными эмоциями. Может, я и не умею читать по

ее глазам, но то, как она хмурит лобик, как блестит ее верхняя губа, говорит о том, что мои

слова возымели эффект.

Держа голову высоко поднятой, Пенелопа говорит:

— Полагаю, тогда мне будет комфортнее откликаться на «мисс Прескотт», потому что

все описанное тобой, ты увидишь только в своем гребаном воображении, — она сверкает

дьявольской  усмешкой  и  добавляет:  —  Или  же,  спросишь  у  Ника,  которого  я  трахну  на

твоем покерном столе, — она хлопает меня по щеке и отталкивает.