Глаза были налиты кровью, из приоткрытого рта стекала вязкая слюна.
— Тони, мужик, что с ним?! — дрожащим голосом спросил Джокер.
— Не знаю. Но дело плохо.
Антонио наблюдал за копом. Тот так и стоял, глядя через плечо, потом медленно повернулся и бросился вперед. На сей раз его остановила решетка камеры Антонио. Перекошенное лицо Коди было всего в нескольких сантиметрах, и Антонио едва успел отшатнуться, когда полицейский протянул к нему руки между прутьев.
— Эй, Джокер! — крикнул Антонио. — Давай его попробуем загонять. Пусть он немного поколотится, а потом зови его.
— Черт, мужик, мне не нравится все это дерьмо! А если он начнет стрелять?!
— У него нет пистолета, разве не видишь? И с мозгами беда, раз он до сих пор не догадался открыть камеры ключом!
— Ы-ы-ы... — рычал Коди, пуская слюни и дергая прутья.
— Ну ладно... — нерешительно согласился Джокер. — Эй, ты! Я здесь!
Казалось, это длилось несколько часов, хотя Антонио понимал, что прошло минут двадцать, максимум — тридцать. Полицейский послушно метался на их крики, бросался на решетку, бился об нее головой и всем телом, пытался выдрать прутья... Похоже, он сломал себе несколько пальцев, но даже не обращал внимания, что они неестественно торчат под разными углами. Он что, не чувствует боли?! И почему никто не приходит на шум?
Бэнг!
Коди, тяжело дыша, снова врезался в решетку камеры Джокера. На этот раз он ударился головой особенно сильно, потому что зашатался, сделал несколько неуклюжих шагов вбок и упал. Антонио с отвращением услышал, как череп хрустнул от удара о бетонный пол. Ноги полицейского задергались, он захрипел, вытянулся и затих.
— Мужик, похоже, он помер... — испуганно сказал Джокер и осторожно подошел к решетке. — Да, точно. Не дышит... И кровища изо рта течет. Твою мать, это что же получается, мы замочили копа?! Это ж электрический стул!
— Он сам себя замочил, — уточнил Антонио. — И вообще, нам сейчас не об этом надо думать. Ты обратил внимание, что на шум никто не явился? А мы ведь тут орали, словно целый стадион.
— Если там и вправду беспорядки, всех копов могли отправить на улицы, — предположил Джокер, все еще с опаской поглядывая на лежащее тело полицейского.
— И никого не оставили, кроме этого? Вряд ли, друг. Там что-то другое... А главное, почему он сошел с ума?
— Не знаю, мужик... Мне страшно, — признался Джокер и сел на койку, обхватив руками колени. — И пожрать никто не принес...
— Боюсь, что это и станет нашей проблемой. Хорошо хоть вода есть. Я где-то читал, что без еды человек может прожить дней тридцать, а без воды не протянет и четырех.
— Ты охренел?! Думаешь, за нами никто не придет?!
— Всякое может быть. Мне очень не нравится то, что происходит, Джокер. И поэтому я хотел бы забрать у старины Коди его волшебные ключи.
Забрать-то забрать, но как это сделать, озадачился Антонио. Мертвый полицейский лежал как раз посередине коридора, на равном расстоянии от его камеры и от камеры Джокера. Рукой дотянуться нереально, нужен какой-то инструмент, чтобы ее удлинить, но где его взять?
Унитаз за невысокой перегородкой отпадает, начинка бачка из тонкой пластмассы. Трубы, подающие воду к крану, утоплены в стену. Койка — кусок металла, прикрепленный одной стороной к стене, а другой — опирающийся на две привинченные к полу ножки. Ножки... Пожалуй, их длины вполне хватило бы. Но как ее отвинтить?
Антонио упал на колени и принялся рассматривать винты. Обычные шестигранники, с гаечным ключом — на полминуты труда. А что делать без него? К тому же привинчивали койку довольно давно, все забито грязью, приржавело...
Джокер с любопытством наблюдал за действиями Антонио. |