Антонио, перешагнув через покойника, вышел в коридор и со словами: — Все в порядке, Джокер, сейчас я тебя выпущу! — завозился с замком второй камеры. Связка ключей выскользнула из пальцев и со звоном упала на пол. Антонио нагнулся и в воздух в том месте, где только что были его волосы, вцепились скрюченные пальцы Джокера.

От испуга и неожиданности Антонио шлепнулся на задницу, прямо в лужу подсохшей крови, натекшей из разбитой головы Коди. Джокер зашипел, присел и снова махнул рукой, пытаясь его достать. Антонио откатился в сторону.

— Что с тобой, парень?!

Джокер щелкал зубами, на губах пузырилась пена. Похоже, и этот съехал, точно так же, как полицейский, подумал Антонио. Матерь божья, что же с ними со всеми творится?! И что теперь делать? Выпустить его? Бросится... Оставить здесь, пока не придет помощь?

— Джокер, послушай, — миролюбивым тоном заговорил Антонио, — я пойду и найду кого-нибудь. Ты пока посиди здесь, а я поищу. Не волнуйся, я обязательно вернусь.

Джокер ничем не показывал, что понял хоть слово из сказанного. Щелкал зубами и скалился, глухо ворча. Не сводя с него глаз, Антонио поднялся и попятился к выходу из коридора, сжимая в руке связку ключей.

* * *

* * *

В глубине души Антонио надеялся, что встретит наверху кого-то из полицейских, но ни в одной из комнат с распахнутыми дверями не было ни души. Только возле туалета на полу лежал молодой полицейский Манчини, удивленно глядя в пустоту. Кто-то — а скорее всего, ныне покойный Коди — свернул ему шею, словно цыпленку.

Антонио прошел было мимо, но остановился. Вернулся к туалету, вошел внутрь и посмотрел на себя в зеркало. Мда... Футболка разорвана, весь в кровище... А ведь Манчини примерно его роста и комплекции. Неприятно, конечно, надевать одежду мертвеца, но что поделать... Опять же форма полицейского — не самый плохой вариант, что бы там снаружи ни происходило.

Через несколько минут переодетый Антонио уже умывался и причесывался. Одежда Манчини действительно пришлась ему впору, только ботинки оказались немного великоваты, но велики — это не малы. В наследство от копа ему также достался мощный револьвер с запасными патронами плюс вся полицейская сбруя — наручники, дубинка, значок...

— Что ж, снова пришло время поиграть, — сказал своему отражению Антонио. — Здравствуйте, офицер Манчини. А я неплохо смотрюсь в форме... Нужно было идти в полицию.

И Антонио подмигнул зеркалу.

Снаружи было тихо и пустынно, только где-то в отдалении сухо потрескивали одиночные выстрелы и периодически слышались истошные вопли. В северном направлении пронесся армейский вертолет. Боже, подумал Антонио, если они задействовали военных, значит, дело совсем плохо...

Он подошел к трем полицейским «шевроле», припаркованным на стоянке. Дверь ближней машины оказалась распахнута, а ключ торчал в замке зажигания.

— Спасибо тебе, Господи, за то, что ты помогаешь мне хотя бы в этот день! — с чувством произнес Антонио, посмотрев в небеса. Религиозным он никогда не был, но кто знает, вдруг там и в самом деле что-то есть. И тогда лучше с ним не ссориться.

Осмотрев машину, он нашел в держателях дробовик, а в бардачке — початую пачку печенья «Орео». Несколько штук он сразу же запихал в рот и, жуя, вывел машину со стоянки. Куда ехать, он даже не представлял, а потому просто поехал вперед по улице.

Первое впечатление о ее пустынности оказалось ошибочным. В окнах домов мелькали перепуганные лица, из ресторанчика «Тако Белл» махали руками какие-то люди. Антонио обратил внимание, что они забаррикадировали дверь изнутри, словно это могло им помочь с такими-то огромными окнами-витринами. Помочь он им ничем не мог, только обнадеживающе помахал в ответ и прибавил газу.