Когда он отпустил его, волос медленно опустился на одеяло. Хейвор наклонился и осмотрел покрывало внимательнее. Ему вспомнилась собака одного торговца лошадьми с востока, которая каждую ночь спала в ногах хозяина и утром как знак своего присутствия оставляла на штанинах старого мошенника большое количество грубой шерсти. Хейвору показалось, что поперек постели Качиля спал огромный пес. Пес с волосами, такими тонкими, длинными и золотистыми как у девушки.

Пламя свечи затанцевало на лице Качиля. Его глаза и рот были широко раскрыты, но тело было холодным и безжизненным, как ночь.

ДОРОГА

Утро подсветило тьму до матовой костяной белизны, а солнце всходило как дешевая стекляшка без какого бы то ни было огня. В трактире ничто не шевелилось. Даже Фелуче, казалось, еще крепко спал несмотря на свои слова накануне вечером. В гостиной большой огонь в очаге превратился в кучу пепла. Холодный утренний свет лился через широкое окно и делал комнату большой, пустой, неестественно необитаемой и бесцветной.

— Хозяин! — позвал Хейвор. Собственный голос показался ему тонким и тихим, но через некоторое время мужик вступил в помещение, с той же каменной миной, как и вечером.

— Чем могу служить, сударь?

— Один из моих попутчиков сегодня ночью умер, — Сказал Хейвор. Странным образом он не ждал от хозяина удивления или какого-либо другого проявления чувств. Мужик, и правда, скрестил руки на груди так хладнокровно, словно Хейвор говорил о погоде или о состоянии пути.

— В Аксе есть священник?

— Да.

Хейвор ждал некоторое время, но мужик молчал и пришлось спросить снова:

— Где я могу его найти?

— Не здесь. Вам придется ехать миль двадцать к Осилю. Сейчас священник выполняет там свои церковные службы. Мы ждем его возвращения только к ближайшему празднику. Здесь, в Аксе, вам не видать похорон со священником.

— Значит, нам самим придется выкопать могилу. Хозяин спокойно возразил:

— Здесь вам не предоставят ни заступа, ни клочка земли.

— Чтобы мы верно друг друга поняли… — сказал Хейвор, — человек, о котором я говорю, не тот, который вчера вечером удручал вас. Я говорю о рыжеволосом, который сидел у камина. Он умер от лихорадки.

— Вы это точно знаете?

Ветер, завывавший вокруг дома, казалось, прошелся холодом между лопаток Хейвора.

— Да, хозяин, я это знаю точно. Ты полагаешь что-то иное?

— Я полагаю, что в Аксе вздохнут с облегчением, если вы уедете с вашим другом… живым или мертвым!

— Твоя дочь, — заговорил Хейвор снова. — Что ей надо было ночью в коридоре? Она хотела покопаться, в наших вещах?

— Моя дочь? Она не покидала своей комнаты.

— Тогда какая-то служанка. Я видел возле спальни больного белокурую девушку.

Впервые что-то дрогнуло в лице хозяина. Он улыбнулся холодной, кривой улыбкой.

— Не удивительно.

Хейвор посмотрел на него и промолчал.

Вместо этого он пошел наверх, чтобы разбудить Фелуче, а затем в город, чтобы найти лопату и выкопать, для Качиля могилу.

Небо было покрыто исхлестанной массой белых облаков, в которые вгрызалась буря. Ворона в латунной клетке над дверью трактира съежилась в растрепанный клубок перьев. На улицах не было ни души.

— Хейвор некоторое время бродил по ним. То здесь, то там он замечал наблюдавшее из высоких окон лицо, которое живо скрывалось, едва он поднимал голову.